Кот, который нюхал клей
Шрифт:
– Я обедал в «Старой мельнице», – сказал Квиллер, – и одна из официанток уронила поднос, когда узнала об этом. Полагаю, Найджел был обходительный, красивый, обаятельный мужчина и давал большие чаевые.
– Сейчас ты изображаешь из себя циничного журналиста. Браво! – заметила она. – Ты слышал, что место Маргарет в совете библиотеки собираются отдать Дону Эксбриджу?
Квиллер неодобрительно заворчал. Эксбридж добивался сноса исторического здания суда.
– Эксбридж убедит город в необходимости снести нашу старую библиотеку, чтобы построить новую за девять миллионов
– Сейчас ты так же не прав, как и циничен! – Глаза Фран стального цвета лукаво сверкнули. Ей нравилось раздражать его. – Дон также хотел включить Найджела в попечительский совет.
– Отлично! – воскликнул Квиллер. – Он собирается манипулировать официальными лицами клингеншоеновского фонда, чтобы купить их расположение, а затем добиться для себя снижения налогов, расширения зон застройки и других льгот и выгодных проектов. Подлить тебе виски? Позже мы поедем ужинать к «Стефани». – Потом добавил озорно, зная, что это выведет её из себя: – Я слышал кое-что любопытное на прошлой неделе. Мне сказали, что Харли исчез на год после окончания колледжа.
– Он не исчез! – запротестовала она. – Он путешествовал. Издавна молодые люди после учебы и перед тем, как прочно обосноваться где-то, отправлялись в длительное путешествие. Здесь нет ничего необычного!
– Многие считают, что в тот год он совершил нечто из ряда вон выходящее.
– Глупые сплетни, – бросила она с раздражением.
– Он путешествовал на самолёте, на мотоцикле или на вертолёте?
– Откровенно говоря, я никогда не думала, что кому-либо это так важно знать.
– Он обсуждал с тобой свой маршрут?
– Фитчи сочли бы неприличным докучать беседами о своих путешествиях. И он не привёз с собой никаких цветных слайдов, или открыток с видами Франции, или глиняных копий фигурок из Тадж-Махала… Чего я добиваюсь? Третьей ученой степени?
– Извини… Как Дэвид? Ты его видела или, может, говорила с ним?
– Я разговариваю по телефону с Джилл каждый день, – сказала Франческа, смягчаясь. – Она думает, что Дэвид на грани срыва. Они уезжают на несколько недель в тихий уголок в Южной Америке, где когда-то провели свой медовый месяц.
– Полагаю, Дэвид унаследует всё.
– Точно не знаю. – Она посмотрела на часы. – Ресторан прекращает обслуживание в девять часов.
– Хорошо, едем… только вот покормлю кошек.
– Ты нашёл мою зажигалку?
– Нет, но я попросил мистера О'Делла быть внимательным во время уборки.
Сиамцы уединились в своих апартаментах и прилежно наблюдали за птицами с подоконника. Квиллер поставил миску с мясом на подставку в ванной, включил телевизор без звука и тихо закрыл дверь квартиры.
Пока они ехали в машине к «Стефани», он спросил:
– Это правда, что отец Харли торговал контрабандным спиртным?
И стал ожидать следующего негодующего опровержения.
– Да! – ответила она с восторгом. – Он верил в то, что люди будут пить в любом случае и, если бы он ввозил контрабандой из Канады хороший товар, они бы не вели себя безрассудно, употребляя Бог знает что. Он особо не задумывался над тем,
«У Стефани» задрапированные столы стояли в подлинных залах старого дома. Квиллера и его спутницу посадили во втором зале. Лучи вечернего солнца, проникая сквозь цветные стекла окон, окрашивали во все цвета радуги наклоненные зеркала и бокалы для вина.
За ужином они обсуждали новый театр.
– На этой неделе устанавливают кресла. В августе можно будет проводить репетиции, – сказал Квиллер. – Ты всё ещё хочешь открыть его оригинальным обозрением?
– Ну… – протянула Фран неопределенно. – При сложившихся обстоятельствах мы подумываем о постановке серьезной пьесы и попросили Дэвида принять в нём участие. Стоящая роль могла бы вернуть его к жизни. Он так подавлен, что Джилл боится, не последует ли он примеру своего отца.
Квиллер подумал, что, если Дэвид имеет отношение к случившемуся с Харли, у него есть все основания быть подавленным. Он мог стать следующей жертвой.
– У тебя уже есть кое-что на примете? – спросил он. – Только не надо ничего русского, это может столкнуть его с обрыва.
– И ничего слишком кровавого, – сказала она.
– И ничего о двух братьях.
Из переднего зала, где было четыре или пять столиков, донесся ласкающий слух голос. Он принадлежал мужчине, который говорил убежденно, а потом искренне смеялся.
– Я знаю этот голос, – сказал Квиллер, – но не могу сразу определить, чей он.
Фран выглянула из-за его плеча.
– Это Дон Эксбридж, – сказала она весело. – И он с женщиной! Я думаю, это Полли Дункан. Похоже, они отлично проводят время! – Она выглядела довольной. – Ты не собираешься послать выпивку на их столик?
Квиллер нахмурился, услышав приятный серебристый смех из переднего угла. Так могла смеяться только Полли. Все вокруг сразу потускнело и стало раздражать, салат плохо пропитан, торт с грецкими орехами сырой, кофе некрепкий. Франческа невыносима. Он злился на неё, отвозя её домой, он злился на неё, добравшись до сочувствующих сиамцев. Ни разу в течение вечера, думал он, она не упомянула Коко и Юм-Юм; знает ли она вообще их имена? Ни разу она не высказала своего мнения по поводу новой газеты и не прокомментировала его колонку. В общем, он пожалел, что согласился лететь с ней в Чикаго смотреть кровать из нержавеющей стали и шкафы в стиле Баухаус. Та мебель, что стояла в его спальне, вполне устраивала его. Очень даже удобная мебель. С Полли ему тоже всегда было удобно. А с Франческой он никогда не чувствовал себя комфортно.
Он прошёл к сиамцам проверить, не дует ли из окна, и выключил телевизор. Кошки спали в одной корзине, прижавшись друг к другу. Затем он включил в ванной свет, чтобы посмотреть, как они поели, и налить свежей воды. Там все было вверх дном. Туалет Юм-Юм перевернут, и его содержимое валялось на полу. Блестящий предмет, наполовину зарытый во влажный песок, оказался серебряной зажигалкой. Что-то, подумал Квиллер, не в порядке с этой кошечкой. Она раньше не была такой привередливой! Завтра надо отвезти её к врачу!