Кот, который зверел от красного
Шрифт:
– Она уехала на машине?
– Нет, оставила её здесь. Я оказался бы в безвыходном положении, если бы она увезла нашу развалюху. Тачка не особенно хороша, но я постоянно пользуюсь ею.
Тогда как же она уехала в середине ночи? Дэн разинул рот от удивления:
– На автобусе, надо думать. Ведь автобусы ездят всю ночь.
«Или она уехала в три ночи с владельцем автомобиля с откидным верхом, – подумал Квиллер, – И, следовательно, с семьюстами пятьюдесятью долларами, которые он ей дал. И уехала с другим».
Нет! Он не мог в это поверить. И всё-таки его кидало то в
«Я знаю Джой, – убеждал он себя. – В каком бы отчаянии она ни находилась, она никогда не поступила бы так». Потом он вспомнил о крике.
– Я не хотел бы пугать вас, Дэн, – произнёс он спокойным голосом, скрывая растерянность. – Вы уверены, что она покинула этот дом добровольно?
Дэн, который, не отрываясь, смотрел в кофейную чашку, резко поднял глаза:
– Что вы имеете в виду?
– Я хотел сказать, что слышал женский крик ночью, а вскоре после этого от дома отъехала машина.
Керамист коротко, горько рассмеялся:
– Так вы слышали шум? Сумасшедшая женщина! Я расскажу вам, что случилось. Прошлой ночью я пришёл домой довольно поздно. Засиделся с приятелями в центре, мы пили пиво и играли в покер. Джой ждала меня, раздражённая, полагаю. Она сидела за гончарным кругом, на котором был кувшин, когда я вошёл, зло на меня поглядела. И вы знаете что? Она работала на круге с распущенными волосами, которые так и свисали вниз. Я предупредил, чтобы она была осторожна, но Джой, такая самоуверенная, никогда не обращает внимания на то, что я говорю.
Дэн задумался над пустой чашкой, пока Квиллер не налил ему новую порцию кофе.
– Что же произошло?
– Мы спорили, как обычно, о разном, она мотала головой туда-сюда, она так всегда делает, когда выйдет из себя. А потом её волосы попали в колесо, как я и боялся. Она могла сломать себе шею, если бы меня не было рядом. Я кинулся к выключателю и остановил колесо. Сумасшедшая женщина!
– Так, значит, она закричала?
– Она подняла весь дом, наверное. У меня просто сердце оборвалось от этого крика. Я не знаю, что бы со мной было, если бы с ней приключилась беда.
Нахмуренное лицо Квиллера приняло выражение симпатии, он в этот момент подумал то же самое.
– Я не беспокоюсь, она вернётся, – сказал Дэн. Он отодвинулся от стола, встал, помассировал живот. – Надо приниматься за работу. Начну готовиться к выставке. Кстати, попробуйте сделать для меня что-нибудь в вашей газете. – Он засунул руку в задний карман и достал бумажник, а из него аккуратно сложенную вырезку. Затем протянул её Квиллеру с плохо скрываемой гордостью: – Тут то, что сказал обо мне критик в Лос-Анджелесе. Этот знал своё дело, без дураков.
Это был старый обрывок газеты, желтый, протёртый на месте сгиба.
Когда Дэн ушёл, так и держа руку на кармане, куда засунул бумажник и статью, Квиллер спросил миссис Мэрон:
– У
– Мистер Сорэл водит такую машину, ярко-голубого цвета, – сказала она с ноткой подозрения в голосе.
– Вы его видели сегодня утром?
– Нет, он не встаёт рано. Он работает допоздна.
– Я, пожалуй, прогуляюсь вокруг дома, – сказал ей Квиллер, – возьму кота на поводок и выведу его на прогулку. И если бы вы мне сказали, где найти маслёнку, я бы охотно смазал гаражную дверь.
– Что вы, мистер Квиллер! Уильям…
– Не беспокойтесь, миссис Мэрон. Я смажу петли, а Уильям пусть подстрижёт траву. Петли просто необходимо смазать.
– Если вы спуститесь к реке, – сказала она прерывисто, – будьте осторожны на пирсе. Там могут быть шатающиеся доски.
Вернувшись в комнату, Квиллер обнаружил, что кошки спят на кровати, лапы и хвосты у них переплелись, образовав единый клубок из меха. Он поднял спящего Коко, который весил не меньше чем мешок муки, и просунул его зевающую голову в шлейку из голубой кожи. Привязав в виде поводка нейлоновую нить, он вывел сопротивляющегося кота за дверь. Тот всё ещё зевал и потягивался, перебирая лапами.
Они обошли дом по лоджии, прежде чем спуститься. Квиллер хотел прочитать таблички на дверях. По соседству с ним была квартира Розмари Уайтинг, оттуда слышалась музыка. Потом квартира Макса Сорэла, откуда доносился звучный храп, хорошо слышный даже через закрытую дверь. На противоположной стороне балкона были таблички с именами Хикси Райс, Шарлот Руп и Роберта Мауса. Почему на каждой двери была табличка с именем? Это заинтересовало Квиллера. Но он не стал задерживаться на этом вопросе. У него было много проблем и помимо этой.
Он повёл Коко вниз по гладким плитам Большого зала, через двор «Мышеловки». Для Коко, жившего всю свою жизнь в квартире, ходить по траве было редким развлечением. Оказавшись на лужайке, всё ещё влажной от ночного дождя, он пытался исследовать каждую травинку в отдельности, выплевывая одну и хватая следующую; чем он пользовался в своём выборе, знал только он сам. После каждого шага по траве кот брезгливо отряхивал лапы.
С восточной стороны дома был гараж более поздней постройки. В нём помещались тёмно-голубая малолитражка и старый бежевого цвета «Рено». У него действительно была дырка в днище, через которую мог пройти ботинок, пожалуй двенадцатого размера. Отсюда к реке шла дорожка, покрытая гравием. Ближе к реке, по краям разрушающегося настила, стояли две старые скамейки. Вода, тёмная как могила, с затхловатым запахом, медленно накатывалась на старый пирс.
Коко это не интересовало, он не хотел иметь с рекой никаких дел. Он тянул поводок подальше от пирса и стоял на мокрой траве до тех пор, пока они не пошли обратно. Только раз он остановился, чтобы понюхать яркий зелёно-голубой предмет на краю дорожки, который Квиллер и подобрал. Это был маленький кусок обожженной глины, покрытый глазурью, по размеру и форме напоминавший жука. На нижней стороне были выгравированы инициалы «Д. Г». Квиллер положил жука в карман, натянул поводок и поволок Коко домой.