Кот, который зверел от красного
Шрифт:
– Внизу есть ещё коробки, – уклонился от ответа Квиллер. – Весы и большой стальной герб. Вам будет нетрудно принести их тоже? – Он начал распаковывать книги и ставить их в ряд во встроенный книжный шкаф в углу комнаты.
Уильям подошёл к окну:
– Хороший вид. Отсюда можно наблюдать все вечеринки в порту. Вы играете в бридж?
– Боюсь, от меня не будет большого толку в этой игре, – пробормотал Квиллер.
– Вы что, действительно читаете всё это? – Слуга поднял том Тойнби, который Квиллер купил за десять центов на распродаже. –
Из ванной раздался душераздирающий вопль.
– Одна из кошек. Кстати, их ящик с песком тоже внизу. Хорошо бы принести его сюда в первую очередь.
– Можно я посмотрю на них? – Уильям направился в сторону ванной.
– Нет, подождите, пока мы всё занесём, – сказал Квиллер с ноткой раздражения в голосе, – они могут выскочить в холл. В новом месте они ведут себя неадекватно.
– Должно быть, здорово работать в газете? Вы пишете об убийствах?
– В настоящий момент – нет. Это не мой профиль.
– А чем же вы занимаетесь сейчас?
В Квиллере закипало раздражение. Однако любопытство и настойчивость юноши напомнили ему его самого, когда он только начинал работать.
– Послушайте, я расскажу о себе завтра, – сказал он. – Давайте сначала поднимем мои вещи. А потом я хотел бы зайти в гончарную мастерскую.
– Грэмы не любят посетителей, – сказал Уильям. – Особенно когда работают. Хотя, конечно, если вы не против, чтобы вас выставили за дверь…
Квиллер не видел Джой до самого обеда. Обед был накрыт на большом круглом столе в конце кухни, так как обедающих было всего шестеро. Роберта Мауса не было, а мисс Руп и Макс Сорэл ушли на работу.
В кухне пахло жареным мясом, сыром, горящими в камине поленьями и острыми духами Джой. Подрумянив щеки и наложив тени на глаза, она была сегодня особенно привлекательна.
Квиллер попробовал кукурузный суп, съел половину порции ростбифа с брюссельской капустой и отказался от сдобной булочки.
– Всё хорошо, – уверил он миссис Мэрон, приготовившую обед, – я просто хочу похудеть.
– Вы умеете готовить, мистер Квиллер? – спросила Хикси.
– Несколько изысканных блюд для моих кошек. Разговор за столом не клеился. Грэмы были явно не в духе, Уильям ел так, будто это был последний обед в его жизни. Квиллер развлекал соседей рассказами о Коко и Юм-Юм.
– Они чувствуют запах через дверь холодильника, – говорил он. – Если внутри омары – курицу они не едят, если курица – не будут есть говядину. О лососине и говорить нечего. Утром Коко звонит, чтобы ему дали завтрак; он наступает на табулятор пишущей машинки, каретка передвигается, и раздается звонок. В один прекрасный день, я думаю, он научится печатать.
Квиллер чувствовал себя в ударе в присутствии Джой, однако чем больше он говорил, тем больше ощущал её подавленность.
Наконец она сказала:
– У меня был кот, но пару недель назад он пропал. Я ужасно по нему скучаю. Его звали Раку.
Тут впервые за весь вечер заговорил её муж:
– Кто-то, наверное, украл Блимпа. Я его так называл – Блимп, – самодовольно добавил он.
– Что за кот у вас был? – спросил Квиллер Джой. – Вы выпускали его?
– Нет, но коты как-то находят способ улизнуть. У него была длинная дымчато-коричневая шерсть.
– Люди воруют котов и продают в лаборатории, где их используют для опытов, – продолжал Дэн Грэм, ни к кому конкретно не обращаясь.
Джой заскрипела зубами:
– Дэн, пожалуйста, не начинай опять об этом.
– А это неплохой бизнес – похищение кошек. – Дэн посмотрел вокруг себя в надежде, что его поддержат.
– И не смешно. – Джой отложила в сторону вилку и сжала кулаки. – Абсолютно не смешно.
Квиллер повернулся к её мужу:
– Я бы хотел посмотреть вашу мастерскую, если вы не возражаете.
– Только после выставки, – ответил тот, угрюмо покачав головой.
– Почему бы и нет? – возразила жена.
– Ты знаешь, это действует на нервы, когда к тебе заходят во время работы. – Квиллеру он сказал: – Терпеть не могу, когда отрывают от дела. Меня труд кормит, коли понимаете, о чем речь.
Джой повернулась к Квиллеру и отчеканила ледяным голосом:
– Если соберешься посмотреть мастерскую, дай мне знать. Я очень хотела бы показать тебе мои последние работы. – Она зло посмотрела на мужа.
Чтобы заполнить последовавшую за этим неловкую паузу, Квиллер обратился к Грэму:
– Вы говорили, вам не нравится художественный критик «Прибоя». Чем именно он вам так не угодил?
– Он ничего не смыслит в керамике, коли понимаете, о чём речь.
– Он был хранителем музея, до того как стал нашим критиком.
Грэм фыркнул:
– Это ничего не значит. Он может быть знатоком фламандской живописи и африканской скульптуры, но то, чего он не знает о современном гончарном искусстве, составило бы целую книгу, коли понимаете, о чём речь. Когда я устраивал свою последнюю выставку в Лос-Анджелесе, ведущий критик написал, что мои произведения – удовольствие для глаз и упоение для рук. Я процитировал.
Джой сказала Квиллеру с презрением в голосе:
– Когда мы впервые здесь появились, Дэн выставил пару своих старых работ на общей выставке, и ваш критик не проявил к нему благосклонности.
– Яне жду благосклонности от критика, – буркнул её муж, его кадык лихорадочно задвигался, – просто он должен знать своё дело.
– Он говорит о том, что видит. Это всё, что может сделать критик, – пожал плечами Уильям. – Я думаю, он был достаточно наблюдателен.
– Ох Уильям, помолчи, пожалуйста, – огрызнулась Джой. – Ты ничего не смыслишь в керамике.
– Прошу прощения, – сказал Уильям с издевательской ноткой в голосе.
– Тот, кто смешивает формы и ставит разбитые горшки на полку рядом с целыми, никуда не годен как гончар.