Кот Шрёдингера
Шрифт:
А ты что творишь, камикадзе пёсий? Это же нечестно!
Присутствующая в «Незнайке» публика была очень удивлена, когда на боевую площадку дружинного зала выскочил, переворачивая по пути столики, огромный рыжий кот. Сначала он молча вклинился между бойцами, заставив тех отпрянуть в стороны, потом рявкнул так, что рефери едва не проглотил летающий перед лицом микрофон, и повернулся к одному из противников задом…
– Василий, как тебе не стыдно! – воскликнул Шрёдингер при виде жёлтой полосы, перечеркнувшей белое кимоно японца от плеча до пояса. – Прекрати! Брысь отсюда!
Поздно… слишком поздно. Боец
– Признаю своё поражение, мастер.
– Это почему? Мы можем продолжить сразу, как только вы переоденетесь.
– Нет! – и столько ярости прозвучало в голосе японца, что охранники «Незнайки» на всякий случай сняли парализаторы с предохранителей. – Я опозорен навечно. Потерявший лицо воин не имеет права на благородный поединок с великодушным мастером. Прощайте, великий сэнсэй, мы никогда больше не увидимся.
– Не стоит принимать всё так близко к сердцу, уважаемый. А химчистку вашего кимоно я оплачу.
– Вы не понимаете! – японец сделал шаг назад. – И никогда не поймёте! Прощайте, мастер. Если бы я не был опозорен, то сказал бы, что имел счастье встретиться с вами в поединке.
Торопливые шаги, переходящие в бег. Автоматические двери почему-то закрылись с громким хлопком. А на площадке остались двое – человек с блестящей от пота лысиной и кот с воинственно торчащим хвостом. Огромный рыжий кот.
Мама-кошка, стоило мне совсем недавно упомянуть о человеческой благодарности, как тут же убедился в химеричности этого понятия. Да не существует её, той благодарности. Фата-моргана… миражи в пустыне, показывающие райские кущи с блэк-джеком и гуриями, и то реальнее. И лишь такие верблюды, как я, покупаются на иллюзию. А так хотелось верить в Фёдорыча…
– Ты представляешь, Жора, – жаловался Шрёдингер полковнику Дювалю, – до чистой победы оставалось всего ничего, но этот поганец…
Ябеда-корябеда, солёный огурец! Его, можно сказать, от больничной койки с костылями и автоматическими утками спасли, а он нагло врёт лучшему другу. Хорошо, пусть не врёт, пусть ошибается и заблуждается… но зачем так убеждённо говорить о том, чего не знаешь точно? Победитель, мама-кошка… со сбитой дыхалкой, пропущенным ударом по печени, ушедший в героическую, но безнадёжную оборону. Да вам, товарищ генерал-майор, оставалось минуты полторы. Потом всё. Порт-Артур, Пёрл-Харбор, Цусима, Арденны и взрыв сверхновой одновременно.
Жерар Семёнович неожиданно принял мою сторону:
– Да правильно он сделал, что остановил безобразие. И охота было тебе кулаками махать? Вроде не мальчик, а на «слабо» повёлся.
– И ничего не повёлся, я заранее про это знал.
– Так зачем полез?
– Для испытания своей теории практикой.
– То есть, – хмыкнул Дюваль, – для подтверждения факта, что твоя голова крепче чужих кулаков? Это я и так знаю.
Иван Фёдорович с досадой поморщился:
– Суть эксперимента состояла в том, чтобы проверить… как тебе сказать понятнее… Ну помнишь, я про опыт с Василием говорил?
– Да? – удивился полковник и с подозрением покосился на меня. – Я думал, это шутка была. Впрочем, и сейчас так думаю. Летающих котов не существует.
И этот обидеть норовит. Мама-кошка, ну почему все люди такие собаки? Теперь полковник Дюваль хоть на колени встанет, упрашивая показать, – не полечу принципиально. У котов, между прочим, своя гордость есть!
– Думай как хочешь, Жора, но я две недели назад на себе повторил тот опыт. Левитировать не получилось, но скорость реакции увеличилась раза в два. Увы, совсем ненадолго, как сегодня выяснилось. Или тут всё дело в пониженной силе тяжести? – Академик наконец-то перестал бегать по гостиничному номеру и плюхнулся на диван. – А давай ещё раз попробуем, а?
– На мне? – уточнил Дюваль.
– Да, на тебе.
– Иди ты к чёрту, – полковник кивнул в мою сторону. – Вот на нём сначала потренируйся.
И едва успел отдёрнуть руку от моих когтей. Пёс побери, да я когда-нибудь смогу его подловить?
– На Ваське мы всегда успеем провести эксперимент, – продолжал настаивать Шрёдингер. – А ты опытов просто боишься!
– Боюсь, – не стал отнекиваться Жерар Семёнович. – Но и ты решил пойти драться в «Незнайку», вместо того чтобы провести пару спаррингов со старым другом.
Академик с задумчивым видом почесал нижнюю челюсть, помнившую результаты предыдущих боёв с полковником Дювалем:
– Жора, не сравнивай их подготовку со своей. Ну так согласен?
– Нет.
Да, дорогие мои, канули в Лету времена отважных естествоиспытателей, прививавших себе смертельные болезни во благо человечества. Нынешние люди измельчали, и даже лучшие из них всё продолжают и продолжают разочаровывать. А исправлять ситуацию кому? Опять нам, котам.
– Мяу!
Вопреки собственному недавнему обещанию никогда не показывать полковнику Дювалю полёты, я медленно поднялся к потолку, сделал классическую коробочку, пару мертвых петель и восходящую бочку, а потом завис точно над его головой. Жерар Семёнович шарахнулся в сторону, приняв поднятый хвост не за стабилизатор, а за… тьфу, сказать даже стыдно. Но быстро пришёл в себя и протянул руку. Вот уж нет, щупать не позволю!
– Летает?
– Летает, – кивнул Шрёдингер. – Но не знаю как и почему.
– Так не бывает.
– Согласен. Но ты же сам видишь, что так оно и есть.
Глаза полковника Дюваля затуманились. Нет, не подумайте плохого, он не собрался падать в обморок, вовсе даже наоборот. Во взгляде старого десантника явно читалась надежда на чудо и осуществление давней мечты об идеальном солдате. Неутомимом, неуязвимом, неуловимом.
Вот она, человеческая жажда халявы! Даже полковник, ставший лучшим из лучших в армии через солёный пот тренировок и горький дым сражений, не может удержаться от искушения получить дополнительные способности по щучьему велению. У людей генетическая предрасположенность к лежанию на печи в ожидании падающих в рот пирогов.
Хотя, с другой стороны, зря, что ли, мечтали? Ещё древние греки называли своих воинов медноногими и меднолобыми, наивно надеясь выдать желаемое за действительное. Сюда же можно приписать многочисленных «железнобоких», «бессмертных» и прочих суперменов. Очень уж хотелось иметь сверхсолдат.
В Средние века пошли ещё дальше – ребе Лёв Бенцалель решил провести эксперименты с неживой материей, рассчитывая получить бойца из обычной глины. Голема помните? А что, вполне себе замечательная идея – сидишь дома, сосиски трескаешь, а за тебя керамо-органические роботы воюют. Красота!