Кот
Шрифт:
Я слушала каждое его слово. Этот голос, мягкий, строгий, знакомый, пробирал до самых пяток. Тот кот, о котором шла речь, вряд ли мог быть кем-то иным, как моим спутником. Если они сейчас узнают, о нашем с ним знакомстве, то вряд ли мне позволят остаться. И я тактично промолчала.
– Кто вы? Вы часть игры или сами играете вместе с нами? Покажите лицо,– вспыхнули слова над мальчиком.
– Лицо? Хм. Хорошо,– задумчиво произнес Некто.
Тут же над ним вспыхнул свет, но не так ярко как над всеми нами. Лампа постоянно моргала, угасала и вновь нехотя включалась.
– Странно. Даже тут ломается. Ну, чем мог, помог,– сказал мужчина сидящий перед нами.
В тусклом мерцании мы увидели на нем черный балахон с капюшоном. Глаз из-за этого не было видно вовсе. Только нос и губы. По краю капюшона, виднелся красный подбой, и мне казалось, будто видела его раньше и мне он знаком, что на ощупь он должен быть очень приятным.
– Мне снился сон сегодня,– продолжал странный гость,– будто стою я в черном вечернем лесу и смотрю из темноты на поляну, на которой в цветах и травах сидит девочка. Цветы вокруг нее словно бинты в крови, а она улыбается и машет мне рукой и зовет меня ближе. Я хочу бежать от нее, но не в силах оторвать взгляда, от свежей детской простоты и насмешки в глазах. Она погубит меня, совершенно понятно, но уже ничего не сделать, потому что все предначертано и мы уже встретились. Я вывел ее из леса. Она спросила кто я и зачем тут. Пришлось пообещать, что мы встретимся наяву. И кажется мне, что это было лет двадцать назад, а не сегодня ночью. Хотя. Я так давно живу, что спутал совершенно, что есть сегодня, что есть вчера и было ли уже завтра.
У меня тренькнул телефон новой эсемеской. Я сперва вздрогнула от неожиданности и тут же открыла ее. «Ты в игре? Кот». Он сто процентов был частью игры, потому что сама давала им номер. Это оказалось еще более захватывающе, чем могло показаться с самого начала. Секунду подумав, набрала текст. «Да. Тут человек в капюшоне, он ищет тебя, кто он?». Я отправила смс и с нетерпением ждала, что станет происходить дальше в игре.
– Однако я засиделся. Выпить у Вас тут нечего, да и не стал бы я пить с вашим барменом, отравит еще. В общем, кто поймает кота, тот получит приз от меня лично. Кто приведет мне шельмеца, тому игроку я дам белую карту, это значит, что игрок под защитой и не может быть выброшенным из игры на том раунде где он находится. Игрок автоматически переходит на следующий уровень вне зависимости от того выполнил он задание или нет. Думаю, это достойная награда за пропащую шкуру.
Все за столом молчали. Мужчина в черном встал, и медленно вышел из комнаты, в которой мы все сидели вокруг стола и совершенно не понимали, что будет дальше.
Мой телефон снова ожил. «Что бы он не сказал – это подсказка для следующего раунда. Лови каждое слово детка».
Петрушка вздохнул печально, его деревянные губки слегка дрожали:
– Как же мне печально, что нам придется сейчас расстаться. Не надолго, конечно. Ведь мы только познакомились. Каждый из вас только-только обрел себя и тут такое. Конечно по правилам игры, каждый раунд кто-то должен уйти. Сегодня из шести кресел, проходят дальше только пять. Этот изувер ушел сам, так что мы не нарушаем правил. Вы все, каждый из вас, очень важен для меня. Вы все мои друзья, мои игрушки. Мне будет жаль одинаково сильно, когда кто-то из вас сломается, помните об этом. Мы не навсегда вместе, я это понимаю. Кто-то раньше, кто-то позже уйдет. Один свернет шею, другая задохнется, да мало ли что может произойти. Вы все такие хрупкие, живые, настоящие. Вас много, я – один, меня еще жальче, – Петрушка горько заплакал. Мы сидели в шоке от его слов. Крупье тем временем, подошел к столу, загреб обмякшую куклу в охапку и опустил в свой большой рукав. Свет погас.
Я снова оказалась в чате с резными белыми буквами.
Больше там совершенно нечего было делать. Я видела, как один за другим игроки улетали в реальный мир. Кто-то молча, кто-то, сказав нечто формальное. Не оставалось сомнений, что совершено все были под впечатлением от сегодняшней игры. Итак, меня сделали «тенью». За одним столом со мной еще четверо: «клоун», «боров», «козел», «мальчик». О каждом из нас администраторы узнали нечто особенное, нечто совершенно тайное, о чем не говорят за чаем в доброй компании. Как это могло произойти? Кто знал об этом? Неправильные вопросы. Зачем это им? Для чего? Это уже интересно.
Ожидание неизбежного – приезда сестры, всегда мучительно для меня. Это так странно. Я очень не хочу, чтобы она приезжала. Фактически изнываю от одной мысли, что вот-вот это произойдет. Нахожу внутри себя миллион причин, по которым стоит все это отменить. Понимаю, что потом саму себя измучаю еще больше. Знаю, что она обидится, мама огорчится, отца снова начнут дергать. Стоит просто взять себя в руки. Ведь если постараться, то можно приучить себя не замечать раздражающих деталей и правильно себя настроить. Все же она моя сестра и это уже случилось. От кровных уз никак не убежишь. Друзей мы выбираем сами, наверное, потому они нам так дороги. Порой дороже, чем родственники. Мать меня очень раздражает тем, что навязывает мне эти странные родственные прививки. Вот живет некая тетка в Таганроге, с ее стороны естественно. Родственники со стороны отца, по факту, ближней родней у нас в доме не считаются. А вот тетка в Таганроге, которую я якобы обожала, когда мне было три месяца, это просто с ума сойти какой близкий нам человек. Мы непременно ей звоним по скайпу. Передаем поздравления со всеми праздниками. К ней она катается в гости одна минимум раз в два года. Ее бесчисленные подруги, перемешанные с бесконечными дальними родственницами, ходили бы у нас дома хороводом, если бы не строгость моего отца в этом плане. В доме не должно быть посторонних. Только он в состоянии держать какое-то подобие порядка в этой семье. Я с ужасом думаю о том, что когда его не станет, в доме разрушится совершенно все. Эта женщина легко вносит хаос во все, к чему прикасается. Она его крест. Он давно все понял, он давно все знает и за все заплатил сполна жизнью с этой женщиной. Мне кажется иногда, что она колдунья. Потому что, когда живешь с ней рядом, ничего этого не замечаешь. Она и наивная и добрая и веселая. Но стоит не видеть ее некоторое время и просто со стороны наблюдать за ее поступками – внутри все сжимается от негодования. Я строго убеждена, что именно женщина в семье создает спокойную обстановку, приносит умиротворение. Когда приходишь в свой дом, там должно быть тепло и уютно. Состояние будто погружаешься в теплое молоко. Но почему, в нашем доме это делает мой отец? Он делает самый вкусный чай. Он умеет выслушать и даже если в силу возраста не все поймет, он все равно на твоей стороне. И только он, всегда умел усмирить тех демонов внутри нее, которые всегда устраивали пир в моем теплом молоке. Нет. Я люблю ее, потому что она моя мать. Но как? Как он живет с этой женщиной?
Когда приезжает сестра. Я до последней секунды изнываю и мучаюсь. Но вот, она перешагивает порог, я обнимаю ее и, оп, неподдельно рада. Искренно рада. Как им обеим это удается, представления не имею. Магия. И вот в эту минуту, она переступила через порог. Ее красивое лицо, напряжено, наверное, тоже волновалась, как пройдет наша встреча. Я хотела сразу обнять ее. Ольга, отстранила меня рукой. Медленно сняла перчатки с замерзших пальцев. Аккуратно расстегнула теплое пальто, промерзшее до самого свитера, связанного мамой. Потом сделала шаг мне на встречу, и мы обнялись. От нее пахло свежим морозом, духами и метро. Она провела ладонью по моей спине, слегка похлопала и я пригласила ее в дом.Сестра слегка качнула головой, прислушиваясь к звукам из подъезда, через неплотно прикрытую входную дверь. Тут же с шумом вбежали веселые, но уставшие детишки – мои племянники и следом за ними грузно с увесистыми сумками поднялся ее муж. До сих пор не могу понять, как могли сойтись эти два совершенно разных человека. Она утонченная, драматичная, любит все театральное и все ее истерики всегда хорошо поставленный спектакль, рассчитанный на присутствующих зрителей. Она никогда не оденет, что попало, все продумано до мельчайших подробностей вплоть до духов. Высокая и стройная. Ее руки как тонкие ветви, все движения красивые, плавные. Когда она идет сквозь толпу, всегда ей в след оборачиваются прохожие, в ней есть что-то завораживающее, что-то обращает на себя внимание. Она могла быть актрисой или известной, публичной личностью, я в этом совершенно убеждена. Но по неизвестным мне причинам, она оставила весьма успешное обучение на режиссерском отделении и дома никогда это не обсуждали. Я пыталась несколько раз заговорить с ней или мамой об этом. Мама молчала, Оля поджимала губы и уходила от разговоров. Папа вздыхал и говорил, что понятия не имеет, что у них там произошло, всегда отправляя меня к маме. Будучи маленькой, мне очень нравилось, когда к ней приходили ее друзья. Они все были из другого мира: по-праздничному красивые, говорили непонятно и весело, а мама никогда не предлагала им тапки. Вежливые парни и улыбчивые девушки, распространяя неизвестные мне ароматы, проходили в обуви в комнату сестры. Они запирали двери, играли на гитаре и пели, танцевали. Полина, выходя за блюдами с фруктами и фужерами, трепала мои волосы на голове легким движением руки и с улыбкой проходила мимо. Кажется, что больше не видела ее такой счастливой и беззаботной как тогда. Я вообще люблю вспоминать детство и то, как мы жили все вместе в квартире с высоченными потолками и большими окнами. В то время мы были довольно близки с сестрой. Она часто меня обнимала, приносила разные сласти из кондитерской на углу, в небольших бумажных пакетах. Они так мягко хрустели под руками, когда их нетерпеливо разворачивала в предвкушении чего-то вкусного. Больше всего я любила песочные корзинки со свежими фруктами в тонком, глянцевом, ароматном желе. Все что она делала, было празднично и волшебно, как музыкальная шкатулка, подаренная мне на Новый год. С легким щелчком открывалась крышка. Начинала звучать музыка и начиналась сказка. Выдвигалась маленькая балерина и начинала танцевать в свете, отраженном зеркалами. Я любила смотреть на нее и грезить о чем-то прекрасном и легком. Эта балерина в шкатулке, было самое прекрасное, что я только видела. Мне отчаянно хотелось быть на нее похожей. Я навсегда перенесла ее в себя. Она без смущения и фальши отображала, что происходит на самом деле. Я могла улыбаться кому угодно, но вот она так никогда не делала. Она была совершенна и прекрасна, как богиня, моя внутренняя балерина. С течением времени светлая фигурка стала теплым огоньком внутри меня и согревала в душевное ненастье. Когда кто-то болел, Ольга играла на фортепиано. Мама обнимала ее за плечи, гладила по спине и говорила ей, прижимаясь губами к красивым локонам у виска, «о, моя дорогая, ты всегда даришь мне счастье». Я не могу уловить момент в памяти, почему и как она стала другой. Когда же пролегла эта глубокая морщинка между бровей? На фортепиано, легла тонкая кружевная вуаль, как чехол. Оно брякнуло последними случайными нотами и мама опустила тяжелую крышку на клавиши. Исчезли из дома веселые студенты, забрав беззаботность летних вечеров. Сама Оля уехала в Ленинград и жила там некоторое время, изредка звонив домой. Говорила коротко, обрезая фразы и избегая долгих диалогов. В то время я была влюблена в мальчика из своего класса и не придавала значения домашним неурядицам. Хотя сейчас остро понимаю, что в тот момент распустились все петли на домашнем нашем уюте. Сестра вернулась домой, и почти сразу появился этот ее Андрей. Простоватый, с носом-пуговкой и маленькими глазками мужичек, довольно уютный и домашний, совершенно не похожий на мою Ольгу. Все стали говорить как же это хорошо, что ей именно такой и нужен: обычный мужчина, который сможет взвалить на себя весь быт и, именно с таким наша Оля станет настоящей и домашней. Нарожает кучу ребятишек и обретет простое женское счастье. Как-то раз она зашла в мою комнату, присела на край софы, вздохнула глядя куда-то в сторону и спросила, как мне Андрэ. Я горячо ее любила и сказала, что Андрэ, подходит скорее полку починить или сменить кран в ванной, нежели как ее партия. Она сказала, что он очень добр и надежен и что ей очень жаль все это слышать от меня. Андрэ сделал ей предложение, на которое она даст согласие. С этого времени сестра начала угасать. Пропал шарм, живший в ней и несший светлый юношеский ореол. А потом мы еще быстрее отдалились. Со временем мы стали не теми, что раньше. Мы были, просто сестрами. Волшебство праздника молодости и студенческой беззаботности улетучилось. Музыкальная шкатулка захлопнулась, ключ от беззаботного детства затерялся в хламе времени.
Они приехали ко мне на неделю. Я освободила им комнату и поставила себе кресло на кухне. Мы могли все и потесниться конечно, но я хотела засыпать одна. Несколько дней прошли довольно мирно, мы даже звонили родителям по скайпу. Папа смотрел на меня как-то трогательно и по всему было видно, что очень скучает. Конечно я обещала приехать. Но естественно не сказала когда. Просто спешно отмахнувшись фразой, «в ближайшее свободное время». По его глазам мне было понятно, он хорошо понимает, что не наступит оно так скоро это самое время, а по моим он понял, что я тоже это знаю. Мы обменялись понимающими взглядами. Мама все продолжала щебетать что-то смешное и правильное. Потом весь вечер было неприятное ощущение, будто папа обиделся, хотя я понимала, что он просто соскучился. Мы напились чаю, когда уснули дети. Поболтали немного и тоже разошлись по постелям. Я лежала и смотрела, как изредка проезжающие машины за окном, оставляют бегающие блики от света фар по стенам. Когда кто-то проходил мимо кухни или крался в тишине попить воды, я закрывала влажные соленые глаза и делала вид, что сплю. И когда вновь и вновь накатывал ком в горле я еще глубже зарывалась в мокрую подушку и старалась дышать реже и спокойнее. Пискнул телефон. Я взяла его и увидела, что отправитель мной отмечен в записной книжке, как кот.
«Не спишь, конечно. Да это и понятно, ведь по ночам тени никак не могут заснуть. Я рад, что тебе дали лицо. Ты получила место в игре – это здорово. Между играми мы собираемся и болтаем в чате, о том, о сем. Смеемся, бывает даже шумно и весело. Приходи я тоже буду. Кот». Интересно. Увидеть всех тех, кто сидел со мной за одним столом. Придут ли они.
Вечером я села за компьютер и вошла в чат. Было не очень много народа. Но мой ник в этот раз был другим. У меня стоял красивый, черно-белый графник. Я была «тенью» как и предполагала. Впрочем, теперь это мое лицо для всех игроков. Все здоровались и щебетали о чем-то своем, так сразу и не поймешь. Я решила осмотреться. Сразу защебетали приветствия для меня, было очень приятно. В моей анкете забегали цифры просмотров от посетителей чата. Вошел Аз.
– Ну что ж. Чужих и безликих больше нет среди нас и погода в нашем прекрасном клубе стоит замечательная, «*подмигнул», – увидела я сообщение от него.
– Вы, наша группа новичков, играли впервые, и каждый, кто прошел, получит небольшое вознаграждение. А сейчас я хочу рассказать о некоторых правилах. Вы будете получать задания не только в сети, но и в реальной жизни. Мы тут говорим – в поле. С каждым разом вам всем будет все интереснее и мы конечно станем вас мотивировать к действиям разными способами. Иногда, в туре на выживание, кто-то будет выбывать, но ведь в этом и есть сама суть. Останется только один. Достойнейший. Оглянитесь вокруг, все кого вы тут видите, так или иначе играют вместе с вами. Мы все желаем вам победы. Каждому из вас».