КОТАстрофа. Мир фантастики 2012
Шрифт:
Она больше не с ними.
Она одна под Дюзой, Искупительная Жертва, Невеста для затребованной Лорантами Свадьбы – невиданной, небывалой, противоестественной.
Единственно правильной.
Она загадала на падающей звезде, а потом сказала, делая вид, что все это не больше чем просто шутка. Но ведь звезда была настоящей! Настоящие звезды всегда выполняют загаданное, надо только его произнести вслух, чтобы кто-то услышал. Пусть даже вид делая, что это – просто шутка…
От Главного Выгула ее несли на руках – ноги Искупительной Жертвы не должны касаться дорожной пыли. Плакальщицы шли рядом и выли. Они выли, наряжая ее в лунную шкурку – то ли костюм, то ли целое жилище. Он мог облипать тебя, словно змеиная кожа, а мог расшириться до размеров чуть
Пару раз она видела Вита – он мелькал где-то за непрекращающимся хороводом плакальщиц, смотрел тревожно. Появлялась какая-то старая женщина, смотрела неодобрительно. У нее были злые глаза и очень твердый подбородок. Костры горели, дым стлался по кругу, и по кругу ходили плакальщицы, мешая думать. Она стояла на плетенном из толстых разноцветных веревок ковре. Иногда все начинало видеться отчетливей, и тогда она понимала, что уже наступил вечер. А потом все снова расплывалось в дыму и непрестанном кружении. Хорошо еще, что лунная шкурка могла по желанию частично твердеть – она отвердила ее до самых подмышек и теперь просто обвисала внутри, незаметно для окружающих, временами уплывая куда-то, временами снова приходя в себя.
Время от времени ей давали воды с чем-то кислым. А потом чья-то рука протянула дымящуюся кружку – прямо сквозь липкий нескончаемый хоровод.
– Вот, лапушка, выпей-ка меду! Он с травками. Тебе оно сейчас самое то будет.
– Спасибо.
Она взяла протянутую кружку, послушно глотнула. Поморщилась.
Мед был горьким.
Трое суток понадобились еще и для того, чтобы навести мосты.
Нет, не переговорные иносказательные, хотя и такие потребовали немало сил и времени, а самые обычные деревянные мостки до острова. Действительно, это дежурные могут добираться вплавь или там верхом на коротком бревне, а Жениху такое поведение неподобает. Несолидно как-то. С левого берега тоже навели мост – очевидно, они были такого же мнения о том, что подобает, а что неподобает Невесте.
Тем временем потихоньку светало. Небо приобрело отчетливый перламутровый оттенок, словно чешуя на рыбьем брюшке. И черные ветки деревьев щекотали это нежное брюшко, заставляя огромную рыбину ночи подниматься все выше и выше. Звезды гасли одна за другой. Малая луна над островом тоже слегка поблекла.
Пора.
Ксант поморщился. Немножко приоткрыл сквот и запел весеннюю песнь.
Ему было скучно и противно.
Все шло не так, как надо.
Весеннюю песнь не поют на рассвете и на открытом месте – ее поют глубокой ночью, под таинственным пологом леса. Весеннюю песнь никогда не поют в одиночку – даже если нет соперника, всегда откликается кошка, которой эта песнь предназначена. И, наконец, весеннюю песнь никогда не поют, не видя избранницы. И плащ еще этот дурацкий мешается, движения сковывает, да и видок, наверное…
Но Свадьбы левобережных никогда не устраивают ночью – ночью они слепы. Их всегда гуляют в полдень, и потому рассвет был компромиссом, одинаково неудобным для обеих сторон. Только это и утешало.
Петь придется одному – на Свадьбах левобережников не поют. А без песни совсем обойтись невозможно – без нее не войти в нужное настроение, что бы там не шептала про свою настоечку Леди Мьяуриссия. Впрочем, с этим тоже будут проблемы – в первый день Свадьбы у этих придурочных собак дело до инициации редко доходит. Наверняка придется выполнять щенячьи капризы невесты. Остается только надеяться, что будет их не слишком много. Хотя с этой дурехи станется…
Он шел по мосту, продолжая петь. С другой стороны реки отзывались нестройным восторженным воем – похоже, им нравилась его песнь. И это тоже было противно.
Мост был сплетен из веток и слегка пружинил под ногами. Если закрыть глаза, может показаться, что ты на дереве. Охранницы слегка приотстали, и Ксант спиною чувствовал их неодобрительные взгляды. Еще бы! Они-то слышали, что пел он не больше, чем в четверть силы, ни одна Леди такое пение не оценит, ни один нормальный соперник не купится. Но этим придуркам на том берегу, похоже, нравилось и такое – вон как воют! Так зачем особо напрягаться?
Деревья на острове не росли, только кусты. Высокие, правда. И густые. Когда-то прямо напротив берега был лаз, ведущий к срединной поляне, на которую опускали Лестницу-в-Небо Лоранты-Следователи. Но это было давно. Вот уже пятнадцать сезонов, как не прокладывалась дорожка-по-воде для испытуемых, и ничья рука не касалась обнаглевших веток. Во всяком случае, Ксант не видел ни малейшего просвета в сплошной стене кустарника.
На фоне этой стены из переплетенных веток они и стояли.
Все – рослые, длинноногие, как на подбор. Все страшно гордые возложенной на них миссией. Все суровые и настроенные жутко решительно сделать все возможное и невозможное для успешного этой миссии выполнения. Все из себя такие…
…песики.
И на плечах у каждого – ритуальный плащ, отливающий рыбьей чешуей.
Почему-то Ксант не был удивлен. Интересно – а действительно, почему бы? Что-то подсказывало заранее, что будет именно так, не это конкретное паскудство даже если, то другое какое, не менее пакостное, но – обязательно. Жизнь бывает очень убедительна и настойчива, пытаясь доказать свою повсеместную паскудность. В ней ничего не случается чуть-чуть, и если уж не везет, то по полной…
Кривая улыбка ломала губы изнутри, Ксанту стоило огромных усилий не пускать ее на лицо. Это ведь могло бы нарушить торжественность момента Явления Невесты. Ага, именно так, с больших буковок, не зря же эти придурки строем почетным замерли. Вот через этот строй они Невесту-то и пропустят. Вместе с ним самим, если не повезет. Милый обычай. А чего ты хотел? Они же собаки. У них все напоказ и никаких секретов друг от друга…
Удлинившиеся когти впились в ладони. Боль отрезвила.
Спокойно.
Переживем. Раз уж явился на собачью свадьбу – изволь тявкать. Как положено. Противно, но несмертельно.
Похоже, тело не было согласно – втянуть когти и плотно закрыть сквот Ксанту удалось лишь с огромным усилием. За спиной треск и шорохи возвестили о начале разборки временного моста. Наверняка со стороны левого берега мост тоже разбирают, если уже не разобрали. Краем глаза он отметил отсутствие почетных охранниц – те наверняка поспешили перебраться на берег, пока мост еще существовал. Обе стороны жутко торопились оставить жертвенную парочку наедине друг с другом. Ну, если, конечно, не учитывать доброй дюжины женихов, но кто из собак всерьез учитывает женихов на свадьбе или придает им хоть какое-то значение? Впрочем, эти собаки вообще уверены, что на настоящей свадьбе значение имеет только НЕВЕСТА.
А вот, кстати, и она…
По серебряному строю прошла рябь, женихи напряглись еще больше, хотя это казалось Ксанту уже совершенно невозможным. И замерли, еще более решительные и суровые. Ксант нахмурился, и песнь потихоньку свернулась, перейдя в глухое недоуменное урчание. Странно, что леди Мьяуриссия не предупредила его об этой части обряда. Может, она и сама не знала?
Невеста не шла – ее несли на руках двое. И живое серебро ее костюма сливалось с переливчатым мерцанием их плащей. Еще два жениха. Этих подобрали за экстерьер и окрас – оба светловолосые, как и сама невеста, редкий оттенок на том берегу. Смотрятся красиво. Тот, что справа, для жениха староват. Правда, в отличной форме, иначе его бы не выбрали, но все равно видно, что далеко не юноша. И волосы у него столь светлые не от природы, а от снега прожитых зим. Зато тот, что слева…