Котэрра
Шрифт:
— Ну и как оно? — мысленно поинтересовался Камиль у напарника, до окончания операции намертво связанного с ним ментальной синтет-пуповиной, — забористо по лабиринту с ловушками гулять?
— А то, — угрюмо ответил Тосс, — я риффкую, а ты на мне сидиффь, отдыхаешь… Забористо! Конеффно.
— Брось, кошкин, — Камиль похлопал кота по шее, — так уж получилось. Меня немножко уменьшили, тебя немножко ускорили, так давай этим пользоваться!
— Как? — на ходу зло поинтересовался кошкин. — И не просил я тоффо… Вот ещё! Ускорили! Как этим
— Вот и дружба, кажись, налаживается, — Камиль потянулся вперёд, потрепал напарника меж ушей. Кот предупреждающе фыркнул, прижал уши — похоже, дружить он не хотел.
— Ну конечно, — Камиль убрал руку, — мы гордые или как?
— Сиди уж, — коротко сказал Тосс. — Наеффдник, мляв…
Следующая нора оказалась широкой и высокой, Тосс легко вмещался в неё. И Камиль тоже вмещался, можно было наконец распрямиться.
Нора была знакомой, именно здесь Эльза и скинула его, когда кота-призрака увидела. Запах у призрака был одуряюще мартовский, весенний, потому кошка и ошалела, ещё и пуповину перегрызла; Камиль чуть горло не сорвал, останавливая напарницу, крича что это ловушка шархонов, бежим прочь, но куда там!
Когда Эльза поняла что к чему, было поздно. Камиль, дождавшись пока кошка окончательно стихнет — не оставлять же напарницу умирать одну, — пошёл назад, хромая и чертыхаясь: в агонии Эльза ухитрилась зацепить ему ногу когтем.
Блуждать по лабиринту пешком, тем более в одиночку, в поисках третьего логова семихвостого было слишком опасно. Того гляди на какого-нибудь бестолкового солдата-шархона нарвёшься, который не в курсе.
Тосс пробежал мимо ловушки; вскоре потолок лаза стал ниже, Камилю вновь пришлось распластаться по кошачьей спине.
— Что там впереди? — спросил Камиль, прижимаясь грудью к жёсткому меху, — ты говори, а то мне не видно.
— Уфф, — вместо ответа утробно заурчал кот, внезапно останавливаясь и начиная с ожесточением вылизывать низ живота, — здесь коффкой пахнет!
— Брательник, это не кошка, — завопил прижатый к потолку Камиль, а что ещё оставалось делать, только орать, — скорей вперёд! Это ловушка!
Кот, пофыркивая, прошёл дальше, новое место ему не понравилось, но и к прежнему он не стал возвращаться, нора есть нора.
— Ты прафф, — сказал наконец Тосс, — иффини… но пахло там!
— Смертью пахло, — раздражено ответил Камиль, загребая руками кошачью шерсть и устраиваясь поудобнее, — ты этого не понял?
— Не унюффал, — коротко ответил Тосс. — А самка… ты ффто, не любиффь самок?
— Люблю, — согласился Камиль. — Пошли дальше. Надо отыскать семихвостого.
И они пошли.
…Третье логово семихвостого, одно из многих, было оформлено в стиле хай-тек. В гнезде, сплетённом из остатков компьютерного хлама, лежала матка — небольшая белая крыска с чёрным воротником. Лежала, положив лапку на брюшко, раздутое, предродовое. Откуда вскоре должны были выйти новые крысята, охотно жрущие продукты высокой технологии:
Возле гнезда высился семихвостый, гигант по крысиным меркам, — только что спрыгнувший с самки, потому разгорячённый и, конечно же, удивлённый неожиданным визитом.
— Ату крысюка! — завопил-подумал Камиль. — Пока он хвосты не раскрыл!
— Понял, — ответил Тосс; когти резанули по семихвостому, прошли мимо — тот потрясающе здорово умел прыгать — и вспороли брюхо самке, откуда посыпались склизкие тельца. Самка вяло попыталась вложить их обратно, маленькие лапки скользили и тельца не брались: самка умерла раньше, чем смогла сделать невозможное.
— Отходим! — крикнул Камиль, но было поздно, у семихвостого открылись стальные хвосты: расправив их веером, он кинулся на Тосса.
— Мряу, — удовлетворённо сказал кот, — вот ффтоо мне нууффен был… — дальше Камиль не понял, ничего нельзя было разобрать за быстрым звоном стали и боевыми криками кота; он лишь крепче ухватился за шерсть, ожидая, когда сможет действовать сам.
— Ох, — вслух, совсем по-человечески сказал кот, напрягся и упал.
Крысюк стоял над мёртвым противником, нервно поводя сталью хвостов. Он стоял и ждал — Камиля.
— Бля, — сказал Камиль, вынимая меч, — кошака зачем-то? Хороший кошак был. Боевой, понимаешь… Оглушил бы и ладно, чтоб нашей встречи не видел и лишнего в лаборатории не наболтал.
— Предупреждать надо, а не в охотников играть, — презрительно отмахнулся крысюк, со скрежетом складывая хвосты. — Ты опять мне самку испортил! Мне размножаться надо, а ты не даёшь.
— Извини, — буркнул Камиль, перерезая мечом пуповину. — Значит, это у тебя вторая матка?
— Третья, — сказал крысюк, зубами выправляя железные хвосты. — Ты ж вторую и убил.
— Извини, — повторил Камиль и поморщился, пуповина резалась с трудом. — Работа такая, обо всём забудешь… Я тебе лекарство принёс, для повышения потенции. Как договаривались.
— А оно мне надо? У меня уже гон пошёл, — брюзгливо ответил семихвостый, но лапку протянул. — Давай! Наркоту тоже принёс? — Камиль слабо кивнул: говорить он не мог, как раз вытягивал из пищевода за крепкую нить заранее подготовленный свёрток.
— У нас там против шархонов серьёзное настроение, — отдышавшись, предупредил Камиль. — Не отстанут, пока всех не убьют.
— Ну, — сказал шархон, — ерунда. Золото возьмёшь на месте, а о кошке не переживай.
— О коте, — невольно поправил Камиль.
— А то, — не слушая согласился шархон. — Я скажу солдатам, чтобы они тебя пропустили. В следующий раз не вваливайся, а стучись, понял? — Крысюк взял пакет и, не оглядываясь, ушёл в запасной ход разорённого гнездовья.