Котовский. Робин Гуд революции
Шрифт:
Правда, разочароваться мне в своем выборе не пришлось. В значительной степени это объяснялось тем, что моим научным руководителем на старших курсах был выдающийся востоковед, основатель советской индологии Игорь Михайлович Рейснер, происходивший, кстати, из замечательной семьи (его отец, профессор Михаил Андреевич Рейснер, был автором первой Конституции РСФСР).
Большое влияние оказали на меня еще два видных ученых-педагога, у которых я занимался: историк-медиевист Моисей Менделеевич Смирин, научивший меня работать с источниками средневекового периода, и крупный специалист по истории России Константин Васильевич Базилевич.
Я не жалею, что выбрал индологию. Индия — это субконтинент, целый мир, изумительная страна, величайшая цивилизация, интереснейший объект обществоведческих исследований… Не случайно в современной американской социологии и экономике специализация по Индии занимает одно из ведущих мест.
Первая моя работа была опубликована в 1952 году, затем вышло более 300 работ, посвященных самым разным аспектам исследований как Индии, так и вообще Востока».
Кстати сказать, после размещения этого интервью в Интернете в комментариях к нему появилось следующее сообщение: «Спасибо большое за очень хороший и искренний рассказ. Я в 1980-х училась в Киевском университете, русский язык у нас преподавала Елена Григорьевна Котовская, дочка легендарного командира. Удивительно спокойная, мягкая и интеллигентная была женщина. Помимо правил русского языка она рассказывала нам об упражнениях йоги, которой сама увлекалась, а также давала советы о правильном питании, опять же с точки зрения йоги. Теперь мне стало понятно, откуда черпала она свои познания. Еще раз спасибо за теплые воспоминания. Замечательные дети выросли у Котовского».
В переписке с писателем Шмерлингом Ольга Петровна раскрыла еще одну маленькую тайну Котовского. Оказывается, кроме родных детей Григория и Елены в их семье жил еще и приемный мальчик: «Как попал Митя? В 1923 г. Митя был курьером в Красной гостинице в Харькове. Григ. Иван, всегда останавливался в этой гостинице, и Митя выполнял его поручения. Григ. Ив. обратил внимание на ровного, точного в исполнении, всегда с книжкой под мышкой мальчика. В один из своих приездов он спросил Митю, откуда он, почему не учится, и быстро решил судьбу. Через 3 часа едем в Умань, у тебя будет мать (моя жена), она позаботится о тебе, и из тебя выйдет человек. Митя в тот же день выехал в Умань с Верховским, а Григ. Ив. задержался. По приезде в Умань он вспомнил о Мите, кот. находился у Верховского и страдал от того, что был на положении нежелательного приживальщика. Григ. Ив. сразу догадался, что Митя морально страдает, и сейчас же привел его домой. Лето он прожил у нас, поправился, и к 1/IX устроили его на рабфак в Софиевке, там он жил в общежитии, но редкий день он не был [у нас в] свободное время, хотя расстояние было порядочное — 5–6 км, но он привязался к нам. Да и питание там было плохое, Лиза сердобольная, бывало, еще ему на завтрак в карманы насует и сала и хлеба. Он считался членом нашей семьи.
Когда получалось жалованье, то Григ. Ив. выдавал им карманные деньги — Мите, Кальке и ординарцу. Мы получали тогда 190 руб., и он выдавал им по 10 руб.».
Ольга Петровна Котовская после смерти мужа продолжала работать врачом в Киевском окружном госпитале. Сохранилась фотография, на которой майор медицинской службы Котовская запечатлена в парадном кителе с наградами на груди: орденом Красной Звезды и медалями («XX лет РККА», «За победу над Германией»). По всей видимости, снимок сделан в день Победы. Вдова Котовского скончалась в 1961 году.
Судьба сына Котовского оказалась и вовсе непростой. В годы войны на его долю выпали тяжелейшие испытания плена. В 1941 году студент Григорий Григорьевич Котовский был мобилизован и направлен в Ленинградское училище ПВО. В мае 1942 года лейтенант Котовский получил назначение на должность командира пулеметного взвода 61-го зенитного артиллерийского полка Черноморского флота в Севастополе. А 2–3 июля 1942 года практически весь командный состав 61-го полка и свыше 1000 матросов и сержантов погибли, попали в плен либо пропали без вести.
Григорий Котовский попал в плен, будучи раненым, находясь на излечении в госпитале. В официальных документах зафиксировано: «Пропал без вести 3.7.42 г. (Пр. КУ № 0337 от 6.10.42 г)». В неволе он находился под чужой фамилией Ассовский, вплоть до самой капитуляции Германии. После войны, оказавшись в запасном батальоне, Григорий Григорьевич пожалуется в письме Шмерлингу: «Чувство радости «второго рождения» [отравляется] горечью положения бывшего пленного. Ведь мои сверстники уже капитаны, их грудь в орденах. Сверстники окончили в этом году МГУ и другие вузы, а у меня 3 года вычеркнуты из жизни. Плен это кошмар, это самая суровая школа жизни. Это испытание Человека, ибо там он гол как перст без «чинов и регалий».
Вот еще одна глава жизни человечества, прочтенная несколькими миллионами русских людей. Но ничего. Если будут драться с японцами, то, если возьмут, пойду туда».
История плена Григория Котовского-младшего достаточно подробно описана в письме его матери Маршалу Советского Союза С. М. Буденному:
«Я — вдова героя Гражданской войны, погибшего комкора 2-го кав. Котовского Григория Ивановича, обращаюсь к Вам с великой просьбой.
Мой сын Котовский Григорий — студент исторического факультета МГУ — в апреле 42 г. окончил ПВО ВМФ, получил звание лейтенанта и был направлен на фронт в Севастополь, куда прибыл 2/V 42 г. и всю оборону командовал пулеметным взводом. 30/VI был ранен в ногу и привезен в эвакогоспиталь в Камышовой бухте (Севастополь). 2/VII 42 г. госпиталь был занят немцами.
До половины января 43 г. находился на лечении в различных госпиталях и по выписке вывезен этапом в Германию, откуда в марте 43 г. попал в транспорте 1000 чел. в Сев. Норвегию под Нордкап, где пробыл до конца 44 г.
За антинемецкую работу в июле 44 г. был направлен в штрафную команду и приговорен к расстрелу, но вследствии капитуляции Финляндии их штрафников вместе с остальными военнопленными привезли в г. Бодэ, где снова 1/IV 45 г. был отправлен в штрафлагерь.
Изменник Власов вербовал из наших военнопленных в свою армию, распускал версию, что всех в/пленных лишили советского гражданства и вернуться на родину можно будет только с его армией. Котовский проводил разъяснительную работу и спас многих от такого способа возвращения на родину.
Ему удавалось читать немецкие газеты, догадываться о действительном положении и сообщать т.т. по лагерю. В Нордкапе он организвывал побег, кот. не удался, т. к. лопари выдали их.
Немцы ожидали открытия второго фронта высадкой англоамериканских войск в Норвегии. Сын приступил к организации вооруженного побега к союзным войскам — предатель из их организации выдал. Сыну были предъявлено обвинение:
1) антинемецкая пропаганда;
2) саботаж;
3) организация побега;
2) подготовка к вооруженному восстанию.
Как потом видно было из материалов, 10/V сын должен был быть расстрелян, но 7/V Германия капитулировала и стража в тот же день сбежала.
Будучи ранен в левое бедро, он был доставлен в тяжелом состоянии на перевязочный пункт товарищем, кот. отобрал у него оружие и лишил его возможности застрелиться в момент пленения.
16/VI 42 г. он по боевой характеристике был принят в члены ВКП(б), но кандидатской карточки еще не получил. Комсомольский билет он спрятал в Севастополе в камни скалы и надеется, что найдет его.