Котовский. Робин Гуд революции

Смыслов Олег Сергеевич

Что же касается мифов, которые он создавал сам о себе, когда умышленно искажал факты из своей биографии либо приукрашивал события, то это скорее привычка человека, постоянно находящегося вне закона, в подполье, когда, во имя собственной безопасности, нельзя говорить правды. А еще это вполне понятное желание сгладить шероховатости собственной биографии, когда меняется статус и в новом времени становится все труднее объяснять некоторые события. И все же это единственный и самый большой изъян в личности легендарного героя Гражданской войны.

Котовский был очень мужественным и храбрым человеком. Именно в нем эти редкие

качества приобрели черты феноменальности. Его же образованность удивительным образом сочеталась с редчайшим для того жестокого времени благородством. В 1920 году именно он спас от верной смерти тысячи белогвардейцев и членов их семей. Об этом эпизоде сегодня упоминает доцент кафедры Одесского университета И. Шкляев:

«В феврале Красная армия взяла Одессу, и они уходили на Румынию. Но в Тирасполе перекрыли железную дорогу. Они метались между Тирасполем и Овидиополем. Котовский дал честное слово, что никто не будет отдан в руки ЧК. И сдержал его».

Профессор В. Гросул был лично знаком с несколькими котовцами. И вот что он рассказывает: «Двоюродный брат моего отца Панфилий Гросул служил у Котовского, и он был первым, кто рассказал мне, тогда ребенку, о своем командире. Встречался я и с котовцами, жившими в Москве, в частности, с генералом B. Л. Цетлиным. Старый генерал, выйдя в отставку, часто захаживал в Центральный архив, что на Большой Пироговской, где во время обеденного перерыва мы порой прогуливались по садику, и он мне рассказывал о Котовском, Якире и других участниках тех далеких событий.

Котовцы, вспоминал генерал, боготворили своего командира, и не только за его колоссальную физическую силу, природный ум и необычайную смекалку. Пожалуй, больше всего обожали за органическую потребность в справедливости. Вот эта потребность и привела его в начале минувшего века в число бунтарей, которые открыто выступили против произвола, царившего в дореволюционной России. Он выбрал свой путь борьбы. В то время экспроприации считались одной из форм революционного сопротивления. Изъять неправедно присвоенные богатства и направить их на поддержку революционного движения или передать беднякам считалось делом достойным».

Оказывается, муж родной тети профессора, как и Котовский, был родом из Ганчешт. Он знал по именам всех своих односельчан, «которым Котовский оказал в то время материальную помощь: кому-то помог купить корову, кому-то — починить крышу. И когда я в середине 60-х годов впервые посетил Ганчешты, которые тогда назывались Котовское, сотрудница местного дома-музея его имени рассказывала, что в селе еще есть люди, знавшие Григория Ивановича. Рассказы о его дерзких налетах и о помощи бедным расходились по всей Бессарабии. Его называли российским Робин Гудом, бессарабским Дубровским, молдавским гайдуком, а гайдуков в Молдавии считали народными мстителями».

О другой стороне деятельности Котовского, о которой в советские годы не очень было принято распространяться, профессор Гросул также говорит со знанием дела: «Он оказывал материальную поддержку эсерам и анархистам-коммунистам. Тем не менее уже тогда об этом рассказывал лично знавший его С. Г. Сибиряков, а позднее — писатель М. И. Новохатский.

Котовский был участником революции 1905 года, и молдавский историк А. С. Есауленко еще в 1955 году опубликовал книжку под названием «Г. И. Котовский в годы первой русской революции». Сама охранка рассматривала Котовского не как уголовника, а как политического. Достаточно зайти в Государственный архив Российской Федерации и посмотреть картотеку Департамента полиции, чтобы убедиться: там есть карточка на Котовского, благодаря которой можно ознакомиться с теми делами, где он фигурирует.

Так вот, упоминается Котовский в делах по Особому отделу Департамента о социалистах-революционерах и анархистах-коммунистах. Тогда в Бессарабии не было сильных большевистских организаций, и многие из тех, кто шел в революцию, присоединялись поначалу к другим революционным партиям».

Как известно, Котовский слыл одним из самых сильных людей своего времени. Полиция боялась его задерживать, если количество филеров было менее 10 человек. Неудивительно, что и в Красной армии Котовского побаивались не меньше. Подобный случай описан в мемуарах генерала армии А. Т. Стученко:

«Побывал у нас Григорий Иванович Котовский. Вместе с нами учились несколько бойцов из его корпуса. Котовский внимательно следил за их успехами. Среди котовцев, как мы называли этих товарищей, выделялся Альфред Тукс, за боевые заслуги награжденный двумя орденами Красного Знамени. Курсант выпускного класса, он отличался большой усидчивостью и добросовестностью в учебе и пользовался в школе всеобщим уважением. Но как-то получилось, что у него возник конфликт с нашим Карповым. Будучи человеком горячим, Тукс повел себя непозволительно. Это справедливо было расценено как серьезное нарушение дисциплины, и Тукса, отчислив из школы, отправили в корпус.

Через неделю он вернулся. Привез его сам Котовский. В кабинете начальника школы разыгралась бурная сцена.

— Ппп-о-о-чему, кто смел о-отчислить Тукса и за что? — гремел, чуть заикаясь, Котовский. Голос его раскатывался громом. В кабинете послышался треск. Это Григорий Иванович в пылу гнева опустил свой могучий кулак на стол. Кулак выдержал, а стол пришлось отправлять в ремонт.

Потом Котовский обошел классы, спальни, столовую, побывал на манеже. Словом, всю школу осмотрел. Гнев его остыл. Комкор тепло разговаривал с курсантами, расспрашивал их об учебе. Уехал он умиротворенным, оставив Тукса заканчивать школу».

Таким и был Григорий Иванович Котовский, ценивший правду и справедливость превыше всего на свете.

Приложения

Оперативный портрет Котовского, подписанный кишиневским полицместером С. Славинским (1915 год)

«СЕКРЕТНО. МВД. Господам Полицмейстерам, Уездным Исправникам и Начальникам Сыскных отделений.

В сентябре — декабре месяцах прошлого года в городе Кишиневе шайкой разбойников совершен целый ряд вооруженных грабежей из квартир зажиточных обывателей. В грабежах участвовало, обыкновенно, 5–7 человек, действовали всегда по одному и тому же, очевидно, заранее выработанному плану. Являлись они к своим жертвам вечером в пять-семь часов, вооруженные револьверами, причем некоторые из них одевали примитивные маски, обвязывая лица какой-нибудь материей, с прорезями для глаз. Все занимали места и действовали по указанию главаря шайки. Грабили денежную наличность и ценные вещи. Затем та же шайка совершила два таких же грабежа в городе Одессе и городе Балте.