Котрус. Бесшумный Взрыв
Шрифт:
Глава пятая. Фазенда Кардигановых
Итак, я оказался в добротном деревянном доме Кардигановых, именно такую фамилию, как вы, наверное, уже догадались, носило семейство, у которого я поселился. Дедушка Кардиганов любил называть свой приусадебный участок фазендой. Это, типа, было связано с какой-то рабыней Изаурой. У кого бы узнать, что все эти слова означают?
Кроме дома в собственности у семьи был небольшой, но ухоженный огород с тремя маленькими теплицами. Знаете, что там выращивали? Вы не поверите – ананасы!
Правда, они были мелкие и зелёные, что очень расстраивало бабушку, которая в основном и занималась их выращиванием, впрочем, как и остальным огородом.
Дедушки постоянно не было дома, он работал ветеринаром на местной ферме, поэтому участия в огородничестве практически не принимал.
На участке оказалось ещё одно здание – тот самый йога-центр "Шамбала", который я заметил накануне, когда метался по поселку в поисках воды. Я не мог не заглянуть в столь необычное для сельской местности заведение, и там меня ждала ещё большая неожиданность. Преподавателем на занятиях, которые как раз проходили, когда я зашёл, была бабушка спасших меня детишек. Она демонстрировала какую-то странную позу, причём делала это так легко и непринужденно, будто бы занималась йогой всю жизнь. Кроме нeё в помещении были ученики: три дамочки пенсионного возраста, внучка Инна и грузный мужик с пышными черными усищами. Ему всевозможные физические упражнения давались куда труднее, чем остальным, но он держался молодцом. Наш сосед справа, как выяснится позже.
– Вы только посмотрите, кто пришёл, – проговорила спортивная бабуля, глядя на меня.
Она была высокого роста, на вид лет пятьдесят, хотя конь Граф уверял, что ей все семьдесят, она просто хорошо сохранилась. Я не знал, можно ли в вопросах достоверности информации верить существу, которое постоянно ржёт и питается травой, но про себя решил, что коняга всё-таки привирает. Телосложение у Ираиды (так звали бабушку) было спортивное, подтянутое, глаза голубые, как у внуков. Волосы она красила в кремовый цвет.
– Мяу, – сказал я ей на всякий случай и отправился изучать оставшуюся территорию.
Оказалось, что дом моих новых друзей стоял прямо на берегу реки. И сразу за огородом, если миновать баню, а затем и небольшой заборчик с калиткой и спуститься метра на два вниз по пригорку, находилась деревянная пристань, прикрепленная к шести пустым бочкам от горючего, для того чтобы держаться на плаву. Вся эта конструкция показалась мне очень удобной.
Ещё на ней были две лесенки: одна для того, чтобы подняться на сам помост, а вторая, с поручнями, для спуска в воду. Также на пристани была лавочка и небольшой столик. На берегу стоял большой мангал, сложенный из кирпичей, на дне которого виднелась зола от костра. Семейство явно было неравнодушно к отдыху на открытом воздухе.
Кроме того, бабушка с дедушкой Кардигановы были людьми старой закалки, из тех, что считали лучшим способом воспитания приобщение детей к труду на благо семьи. Так, с первых же дней каникул Дане поручили приводить с пастбища старого покладистого орловского рысака Графа, а его сестре досталась корова Ночка, черная от кончика носа до хвоста. Характер у парнокопытного был тот ещё, прямо как у Инны. В общем, понятно, что девчонки поладили, и процесс привода рогатой задиры сестре моего друга удавался на славу. Скотина вела себя с ней покладисто, как хорошая собака.
Пёс, кстати, в хозяйстве тоже был: огромный, слюнявый и тупой, как американские комедии, сенбернар-подросток Джок. Щенок от души облизал меня при первой встрече. Я выгнул спину, зашипел и долбанул его, на всякий случай, лапой по носу. Разумеется, не выпуская когтей… Ну просто, чтобы знал своё место… Я не испугался. Правда-правда. Ни капельки. А глаз, он это… Всегда дёргался немного.
Отряхнувшись от собачьих слюней (брр, какая гадость!), я решил, что больше на участке осматривать нечего, и вернулся через огород к нашей частной пристани.
Разбежался и душевно плюхнулся в речку. Брызги разлетелись во все стороны, и вода сомкнулась у меня над головой. Какое же это блаженство!
Я, было, хотел уже принять свою обычную котрусовую форму, пока никто не видит, как кто-то с силой потянул меня за шкирку вверх.
– Эй! Что за нафиг! – возмутился я, когда кто-то вытащил меня на поверхность воды. – Я же купаюсь! – продолжал ворчать я, ощущая, как чья-то мёртвая хватка на моей холке ослабла, а затем и вообще пропала.
– Так, стоп, разве ты не тонул? – cпросил меня мой «спаситель», а точнее «спасительница», приятным бархатистым контральто. Его обладательницей оказалась красотка породы корниш-рекс с короткой густой шёрсткой рыжего цвета. Обычно представители eё породы лысые от кончика носа до хвоста, а тут такая симпатичная разновидность. Метис, наверное.
– Нет, просто решил искупаться.
– Ты очень странный, – удивилась кошечка. – Ну ладно, тогда наслаждайся водными процедурами, – сказала она и поплыла по направлению к берегу.
– Стой, а как тебя зовут? – крикнул я ей вслед.
– Синемон, можно Син.
– А я – Рембо. Мы ещё увидимся? – сделал я ход конём.
– Конечно, мы же соседи, – ответила киса и продолжила свой путь.
Я eщё поплавал минут двадцать и направился к пристани. Только я вылез из воды, как получил чем-то увесистым прямо в ухо.
Оглядевшись, я обнаружил, что это в меня врезалось погрызенное яблоко. Но ведь сейчас ещё не сезон, да и траектория падения какая-то странная. Будто бы его кто-то направлял.
И действительно, в нескольких метрах от себя я заметил источник яблочного ускорения свободного падения – кота-аборигена. У него была порванная, вероятно, где-то в боях мочка уха и пара царапин на морде. Небольшой коричневый ошейник всё же выдавал в нём домашнего питомца, а не бродягу, как я уже успел подумать.
– Сим..Сих… Сименон, – пытался выговорить непонятную околесицу местный.
– Может Синемон? – предположил я.
– Да, – обрадовался кот, но тут же насупился, увидев мою усмешку. – В общем, умник, она моя девушка. Сунешься к ней ещё раз…
– Что-то она про тебя не рассказывала, – не стал я дослушивать соперника.
– Я тебя предупредил, – угрожающе выгнул спину кошак и зашипел, как змея под прессом.
– Да, конечно. Катись, – сказал я и жестом велел реке обрызгать его, так, самую малость. Она, конечно же, послушалась меня, потому что мы, котрусы, можем управлять водой, ну, по крайней мере, той, которую видим, и немножко окатила кота приятной холодной водичкой. Только тот не оценил прелести водных процедур.