Котяра
Шрифт:
Хотя какой он мне нахрен соперник? Если она предпочитает такое чмо – значит, сама чмошница.
Я поднимаюсь. Для Валерчика это неожиданно, и он шарахается. Шакал трусливый! Я беру в руки сковородку. Он вжимает голову в плечи и судорожно жмет на кнопки мобильного, пятясь назад. А я…
Просто разворачиваюсь к нему спиной. Лицом к раковине. Стою, слушаю, как голос в его телефоне вещает что-то вроде:
– Вы позвонили в отделение полиции. Говорите! Что случилось?
Валерчик засунул язык в жопу и молчит.
Потому что я просто мою посуду.
Да, я наглая хамская скотина. Я вламываюсь на чужие кухни и съедаю чужие завтраки. И я не говорю “спасибо” за заботу, когда мне приносят таблетки и айран.
Но зато я очень чистоплотный и убираю за собой. Тщательно мою сковородку, вилки, тарелки. Кружку, из которой Ника пила кофе и турку, в которой она его варила. А что? Раз начал, надо, чтобы все участники процесса качественно кончили. Таков мой девиз по жизни.
Я протираю стол и вытираю руки полотенцем. Аккуратно вешаю его на сушилку. Оборачиваюсь. Даже не смотрю на охеревшего Валерчика. Смотрю на Нику.
Ой, мля!
Губы надула. Руки на груди сложила. Ну чисто училка у доски. Убивает презрением главного хулигана и двоечника.
И, кстати, она так похожа на мою химичку… А химичка у нас была – м-м-м! Девчонка прямо из института, с третьим размером и выпуклой задницей. Мы всей параллелью одиннадцатых классов на нее дрочили. До сих пор мне в эротических снах снится. Такое там вытворяет…
А эта Никуся… Да она же, по-любому, даже сосать не умеет. Это я сегодня спросонья на что-то надеялся. Если бы сам не обломался, она бы меня точно обломала. Ее еще учить всему придется… Нафиг надо.
Не, пусть она с тухлым Валерой играет в старперские отношения. Он ей хризантемы с маминой грядки, она его по головке погладит. По верхней, естественно.
Меня такой расклад никак не устраивает. Я парень горячий. Мне нужен жесткий трах.
Ну все. Я пожрал, посуду помыл. Валерчика унизил. Можно и валить.
Прохожу мимо училки, стоящей в дверях с этими своими сложенными руками. Задерживаюсь на секунду. И – внезапно беру ее за шею. И жестко засасываю.
Успеваю обхватить за талию, впечатать в себя, засунуть язык ей в горло… Пусть почувствует. Напоследок.
Да, на мне вчерашняя рубашка, в которой я потел всю свадьбу и не очень свежие носки. Зубы я чистил без зубной щетки и от меня несет перегаром. Ну вот так вот, мля, ощущается настоящий мужик!
Запомнила? А теперь забудь! Нюхай своего надушенного Валерчика.
Глава 19
Ника
У меня нет слов. Одни звуки.
– А… Э… Мэ…
Пока я мычу, он окончательно отрывается от моих губ, разжимает тиски железных объятий, произносит:
– Чао, детка!
И просто уходит в закат.
А я…
– С тобой все в порядке? – слышу голос Валеры.
Валера… С трудом вспоминаю, кто это.
– Да, – хриплю я. – Все хорошо.
– Ты можешь написать заявление в полицию, – продолжает он. – Это домогательство. Я буду свидетелем.
– Что?
У меня, наконец, получается сфокусироваться на нем. Какое странное лицо… Никакое. Плоское, как блин. Глаза выпученные, нос какой-то размазанный, губы… Нет, не хочу на них смотреть.
Он стоит рядом, и я чувствую запах его дезодоранта. Неестественно свежий, как освежитель в туалете. А Костя благоухал совсем не свежестью. Он пах как… животное!
– Ты права, этот Костя – хам и наглец. Таких надо в клетке держать.
Да! Точно. Его надо держать в клетке. Как зверя. Как опасного, хищного, невыносимо сексуального зверя…
– Будешь писать заявление в полицию?
Я отрицательно машу головой. Он что, серьезно? Что я напишу? Ко мне пришел Кот, сожрал мою сметану и облизал меня?
– Но он заслуживает наказания! – выдает Валера.
Ну и чего же ты его не наказал? Он целовал меня у тебя на глазах, а ты… Я хочу сказать это. Но почему-то говорю совсем другое:
– Какое заявление? Не дай бог, в школе узнают.
– Да… Понимаю.
– Понимаешь?
– Ты учительница. Для тебя важна репутация.
– Да уж…
Репутация? Да, всегда была важна. Я всегда старалась быть хорошей и правильной. А Кот… ему плевать на всё! И на всех. Делает, что хочет. Творит всякую дичь. А потом просто моет за собой посуду, целует и уходит…
Я опускаюсь на стул. Валера ставит чайник и наливает мне чаю. Такой заботливый…
– Ты же не ожидала, что я буду с ним драться? – произносит он, садясь напротив.
– Я… нет, конечно.
А правда, чего я ожидала, предлагая Валере выгнать Кота? Что он возьмет веник и отлупит его по загривку?
– Я цивилизованный человек. Я не использую дикарские методы.
– Извини, что я тебя в это втянула.
Да… Валера цивилизованный. Мягкий. Вежливый и культурный. А Костя – просто дикарь!
Я до сих пор чувствую этот дикий вкус на губах. Ужасный! Резкий. Терпкий. Такой… головокружительный.
– Надеюсь, ты больше не будешь с ним общаться?
– Конечно, нет!
Мы с Валерой пьем чай. Я смотрю на него. И не выдерживаю:
– Тебя не задело, что он меня поцеловал? Ты не ревнуешь?
– Я знаю, что это было против твоей воли.
– Естественно!
С Котом всегда всё было против моей воли. В том числе и тот раз, когда он… Он целовал мою грудь! По-настоящему. Так, как никто и никогда. Так, как, наверное, умеют только развратные и аморальные типы вроде него…