Коварная красотка
Шрифт:
Греты нигде не было видно, и я решил, что Брайен позаботился о том, чтобы ее сразу же увезли к нему домой в целях безопасности. Я протолкался к главным дверям комнаты, надеясь заловить Брайена, но он исчез. Так что мне ничего не оставалось, как тоже отправиться обедать в бар Эрни или гриль-бар через квартал за углом.
Перекусил я быстро и вновь вернулся в здание суда, чтобы, пока не началось заседание, разведать что-нибудь о ходе слушания, как делает это хороший полицейский сыщик, каким я и являюсь. Я даже забрался на этаж выше, дабы посмотреть, нельзя ли как-нибудь спуститься по наружной стене, притворившись, что моешь окна. Но шансов на успех
В конце концов я отказался от бесплодных попыток и скоротал время дневного заседания так же, как утром, — рассматривая прибывших. Правда, теперь среди них не было никого знакомого, видимо, это были те добровольцы, о которых упоминал Брайен.
Я вернулся в бар Эрни, пропустил пару стаканчиков виски и помучил игровой автомат, такой допотопный, что, наверное, он стоял здесь с тех времен, когда по Пайн-Сити еще разъезжала конная полиция. Так прошло еще примерно полчаса, но сомнения, терзавшие мою душу, не давали мне покоя, призывая действовать.
Я заехал в отдел, взял ключ от квартиры Луис Тил и отправился в Гленшир. По ступенькам я поднялся тихо, чтобы никого не потревожить, и зажег свет в квартире, морщась от спертого, затхлого воздуха. Так я и стоял посреди гостиной, куря для успокоения и стараясь понять, что меня сюда привело. Поскольку меня не осенило сразу, я стал искать ответ.
В спальне было две кровати, два стенных шкафа, два одинаковых комода, но только один туалетный столик с зеркалом. Я заглянул в шкафы, в столик, но ничего интересного и заслуживающего внимания не нашел. Верхний ящик одного комода был набит всяким хламом, настоящим старьем, не таким, как у Гроссмана. Пустые футляры от губной помады, использованные пудреницы, драные чулки, неимоверное количество заколок, коробочки из-под витаминов. А еще множество упаковок от лекарств — успокаивающих, болеутоляющих, — думаю, у соседней аптеки дела шли превосходно, пока обе Тил были живы. Я вспомнил, как Луис говорила, что они обе страдали от приступов мигрени.
На самом дне ящика я обнаружил нечто упакованное в коричневую бумагу и еще не распечатанное. Я снял обертку и увидел пакет, наполненный аспирином и транквилизаторами. Там же лежали рецепт и чек, и, мельком взглянув на них, я увидел сумму покупки и фамилию фармацевта. Затем я стал разбирать дату, отпечатанную внизу, — 15 мая. Вот тут я и понял, что искал.
Пятью минутами позже я уже входил в аптеку за углом. На ней висело большое объявление, что она работает круглосуточно. Так оно и должно было быть, ведь Лили Тил в ту субботнюю ночь покупала лекарства примерно в одиннадцать тридцать.
Из задней комнаты мне навстречу заторопился мужчина. Выглядел он как образцовый американский аптекарь, словно сошедший с первой страницы рекламного буклета, чтобы меня обслужить. Аккуратно круглящееся брюшко проступало под белым халатом, густые седые волосы гладко причесаны и только возле ушей вьются легким облаком. Даже очки были такой формы, которая еще лет пятнадцать назад вышла из употребления. Все в аптекаре указывало на пренебрежение к моде и житейским благам.
Но то была лишь видимость, и, когда он подошел ближе, иллюзорный образ сразу поблек. Близко посаженные глаза даже сквозь стекла очков излучали алчность, а не радушие. Годы и необходимость лаяться из-за множества неоплаченных счетов превратили его рот в пасть, а когда я увидел его улыбку, я решил, что каждый вечер он достает свои зубы и драит их изо всех сил какой-нибудь силиконовой пастой, чтобы они блестели на следующий день.
— Добрый вечер. — От сладости его голоса внутри у меня все склеилось. — Чем могу быть полезен?
— Лейтенант Уиллер, — представился я и сверкнул перед ним своим полицейским жетоном (никто и не подумал отнять его у меня после увольнения).
Его глазки-буравчики мигнули, зубы спрятались, но тут же, словно солнце, появились вновь и почти ослепили меня своим сиянием. Что было на уме у этого человека?
— Лейтенант? — переспросил он.
— Отдел по расследованию убийств, — пояснил я. — Хотелось бы задать вам несколько вопросов о Лили Тил. Она часто приходила сюда, так ведь?
Он вздохнул с явным облегчением:
— О да! Я читал об этом в газетах…
— Вы, наверное, уже устали отвечать на вопросы о ней. К вам ведь приходили из полиции, когда она исчезла?
— А, да, конечно. Да-да, они приходили, — припомнил он.
— И вы рассказали им все, что знали?
— Не так уж много. Они спрашивали, в какое время она приходила, и все.
— И в какое же? — спросил я, просто чтобы проверить.
Но аптекарь забыл обо мне. Он следил за парочкой женских задниц у фонтана напротив и не отрывал взгляда до тех пор, пока они не плюхнулись в кожаные кресла. В буквальном смысле слова раскатал губы, да и зубы тоже, и все остальное.
— В одиннадцать тридцать? — настойчиво повторил я.
Он рассеянно повернулся ко мне:
— Да, верно. В одиннадцать тридцать. — Аптекарь сдавленно фыркнул. — Если вы знали этих двух девушек, лейтенант, то понимаете, что не заметить их, когда они приходят и уходят, невозможно. Понимаете, что я имею в виду?
Я уклонился от локтя, которым он доверительно тыкал мне в бок.
— Лили в тот вечер что-то купила?
— Аспирин и транквилизаторы. — Его глаза вновь устремились к девушкам у фонтана.
— Она один раз приходила в тот день?
— Да.
— А ее сестра, Луис? Она в тот день была у вас?
— Нет. Луис я не видел перед этим дней пять или шесть. Помню, я даже спрашивал у Лили, здорова ли сестра.
— Вы можете присягнуть, что Лили приходила тогда один-единственный раз, а Луис вообще не была у вас в ту субботу?
Наконец-то я безраздельно завладел его вниманием.
— Присягнуть? Вы имеете в виду, перед судом?
— Вот именно. Если нам это потребуется.
— Ну, не знаю, — протянул он. — Полагаю, мне надо подумать, стоит ли из-за этого…
— К черту, — сказал я и сделал отчаянную попытку: — Еще один вопрос. Одна хорошенькая девчушка, что живет здесь неподалеку…
— Джоси? — автоматически произнес он. — В очень узких джинсах?
— Да, она… Сколько вам пришлось выложить за то, чтобы она не рассказала своей мамаше?
Пасть его, похожая на крысоловку, резко захлопнулась, округлый животик заколыхался, заходил ходуном.
— Убирайтесь отсюда, — просипел он, с трудом выдавливая звуки.