Коварная красотка
Шрифт:
Минут через сорок мы оказались в моей квартире.
Бенни настоял, чтобы я вошел первым, сам последовал за мной и тщательно закрыл за собой дверь.
Я закурил, прошел в комнату и повернулся к нему.
— До сих пор не могу поверить, что это не розыгрыш, — сказал я. — Ведь если это всерьез, то ты, должно быть, не в своем уме. Неужели ты надеешься выйти сухим из воды?
— Так убеди меня, — предложил он.
— Если ты застрелишь меня, это будет убийство, и ты окажешься с трупом на руках. Уолкер видел, что ты выходил из дома вместе со мной, и охранник видел нас вдвоем в машине.
— Совершенно верно, — успокаивающе проговорил Бенни. — Ты предложил подвезти меня в город и высадил у бара на Пайн-стрит, где я сейчас попиваю виски с тремя своими приятелями.
— Ты можешь состряпать алиби, — согласился я, — но кто тебе поверит?
— А я не прошу никого этому верить, — улыбнулся он. — Им нужно будет лишь доказать обратное. Не выпить ли нам, а?
— Ладно, — безнадежно вздохнул я. — Вижу, ты покрепче, чем кажешься. И ты, и Гроссман.
— Мне виски со льдом.
— Немножко содовой? — по привычке спросил я.
Он передернул плечами:
— Ты думаешь, я стану травить себя всякой дрянью?
Я готовил выпивку под дулом пистолета, четко отслеживающим каждое мое перемещение по комнате. Бенни взял у меня стакан и опустился на тахту, движением пистолета приказав мне сесть в глубокое кресло напротив него.
— Ну что, — он поднял стакан, — выпьем за тех, кто понесет твой гроб, а?
— Думаю, за это можно выпить, — ответил я. — Но тебя я не причислял к этой шестерке.
Виски, как всегда, было превосходно, и я прикончил его почти одновременно с Бенни. Он предложил повторить, я вновь налил нам обоим и вернулся в кресло.
— Если мы собираемся провести так всю оставшуюся жизнь, то, может, нам выпить еще и джина? — сказал я наконец.
— Ждать недолго, — почти извиняясь, ответил он. — А ты, верно, хочешь выпить за второго гробовщика?
— Я хочу, чтобы ты немножечко подумал своей башкой, — холодно проговорил я. — Сколько у тебя шансов? Ты полагаешь, что эти штучки испугают меня так сильно, что я не смогу завтра давать показания?
— Я сам способен, дружище, подсчитать свои шансы, — ласково уверил он меня, — если это улучшит твое самочувствие. Мы не спускали с тебя глаз с тех пор, как ты увел эту Тил из гроссмановского дома.
— Я в этом не сомневался, — ответил я.
— Ты, конечно, огреб себе неприятностей, — продолжал он. — Еще до этого сестра пропавшей девушки говорила, что ты решил с ней побаловаться, не спросив ее об этом сначала. Потом сама Лили была убита прямо здесь, в твоей квартире, после того как ты привез ее от босса. Я слышал, как ты сегодня рассказывал боссу о том, что случилось днем на пикничке. Дружище, тебя ждут очень большие неприятности!
— И все они подстроены тобой и Гроссманом!
Бенни встал, медленно качая головой.
— Вот здесь ты ошибаешься, но, черт побери, почему я должен зарабатывать язву, стараясь убедить тебя?
Он взял со стола бутылку, подошел ко мне и наклонил ее так, что мой полупустой стакан мгновенно доверху наполнился чистым виски.
— Пей, приятель, — сказал он, усаживаясь обратно на тахту. — Нам нужны еще четверо, чтобы нести твой гроб.
— Ничего нового ты мне пока не сказал, — заметил я.
— Как раз сейчас собираюсь. — Он показал свои крупные зубы. — Я хочу, чтобы ты оценил, какие заботы я на себя взваливаю ради тебя, дружище. Ты сумеешь оценить по достоинству, тебе ведь тоже приходилось организовывать такие дела, а?
— Ну, так расскажи, что особенное ты для меня состряпал? — Я стиснул зубы.
— Конечно расскажу, — заверил он. — Как раз к этому и иду. — На дне его стакана оставался глоток виски. — За третьего гробовщика, а?
— Давай, давай! — прорычал я.
— Ну, пей. — В голосе его звучала обида. — Если ты не хочешь выпить со мной, на кой черт я буду оказывать тебе услугу и удовлетворять твое любопытство?
— Ладно, — проворчал я и отхлебнул еще немного виски.
— Так-то лучше, — одобрительно отозвался он. — Будь поласковей. Как я говорил, тебе грозят большие неприятности, и нас это радует. О том, что Лили Тил была в доме босса, известно только с твоих слов, как и о том, что ты не убивал ее.
— Ты забываешь о ее сестре Луис, — сказал я. — Завтра она расскажет о Лили.
— Да, — кивнул Бенни, — но, если тебя там не будет, кто подтвердит, что это так? Это будут лишь ее слова, верно?
— Этого хватит, — ответил я. — Более чем, даже если сегодня ночью меня убьют.
— Никто не собирается убивать тебя, дружище, — возмущенно проговорил он. — Ты покончишь жизнь самоубийством.
— Выпрыгнув в окно?
— Вот чем ты мне нравишься, — с одобрением произнес Бенни. — Ты быстро схватываешь, не надо тратить время попусту.
— Почему ты решил, что я на это соглашусь?
— Ты либо выпрыгнешь сам, как подобает джентльмену, либо я пристукну тебя, а потом вышвырну в окно. Мне без разницы.
— И ты думаешь, это сойдет за самоубийство?
— Конечно, — сказал он. — Хочешь знать почему?
Свободной рукой он залез во внутренний карман пиджака и достал глянцевую фотографию, держа ее так, чтобы я мог видеть, но не мог дотянуться до нее.
Это было фото Лили Тил — Лили в костюме Клеопатры. Но некоторые части и детали этого наряда были изъяты. И хотя на ней оставались побрякушки: тиара на голове, браслет вокруг одной лодыжки, обручи из чеканного золота с крошечными серебряными колокольчиками на бедрах, — она была совершенно голой. Понизу шла надпись. «Моему дорогому и любимому Элу, — гласила она, — который сделал меня своей богиней любви, — здесь я вся твоя навеки». Подпись «Лили» залезала на правый край изображения.