Коварные боги
Шрифт:
— На этот раз не останавливайся, — прорычала она, когда я прижался к ее мокрой киске, и улыбка сползла с моего лица.
— Я главный, — предупредил я ее. — Сдавайся мне, бунтарка.
Я двинул бедрами вперед, заполняя ее тугую киску каждым дюймом своего члена, и она вскрикнула, а ее руки потянулись к своим оковам, когда мои пальцы сжали ее бедра, поворачивая ее именно так, как я хотел. Я трахал ее быстро, заставляя ее принимать меня именно так, как я хотел, и она подалась вперед достаточно, чтобы вонзить свои клыки в мое плечо в яростной попытке причинить мне боль, но я наслаждался болью, трахая ее еще сильнее.
Ее киска начала сжиматься
Доказательства моих прав на нее покрывали внутреннюю поверхность ее бедер, и она смотрела на меня в полной ярости, пока я наслаждался кайфом от своего контроля над ней.
— Развяжи меня, — прорычала она.
— Если ты хочешь кончить, тебе нужно вести себя хорошо, — предупредил я.
— К черту твои игры, Эрик. Я не хочу, чтобы ты снова прикасался ко мне. Отпусти меня.
Эти слова в одно мгновение разрушили извращенную игру, в которую я играл, и я бросился вперед, разрывая веревку голыми руками.
Она оттолкнула меня, схватила свои легинсы, натянула их и бросилась через весь магазин, оставив ботинки. Чувство вины пронзило мою грудь, и я бросился за ней, опередив ее у двери и преградив ей путь.
— Подожди, — взмолился я.
— Уйди с дороги, — прошипела она, пытаясь оттолкнуть меня в сторону.
Я поймал ее запястья, и она вырвала их из моей хватки. — Не прикасайся ко мне.
— Монтана, — попытался я.
— Я знаю, ты сейчас проходишь через какое-то ужасное дерьмо, Эрик. Но я не буду твоей гребаной отдушиной.
Стыд захлестнул меня. Я знал, что она права. Предполагалось, что я пытался загладить свою вину перед ней, но я снова облажался. Я поддался этой жгучей потребности внутри меня вернуть власть над миром и причинил ей боль в процессе.
Она попыталась обойти меня еще раз, но я не мог ее отпустить. Если она уйдет сейчас, я не знаю, вернется ли она когда-нибудь. — Пожалуйста, просто подожди. Прости, бунтарка. Позволь мне все исправить.
Я потянулся к ней, но она шлепнула меня по руке. — Нет, с меня хватит. Ты хочешь погрязнуть в этом в одиночку? Ты хочешь наказать людей, которые тебя любят? Тогда ладно, но я не собираюсь в этом участвовать.
Я шагнул вперед, нуждаясь в том, чтобы все исправить.
Черт! Что я наделал?
Я так по-королевски облажался, что даже не знал, как начать это исправлять.
— Двигайся, — потребовала она, но я покачал головой, мое сердце разрывалось на части, а душа разлетелась на куски.
Я упал на колени и обхватил ее руками, прижимаясь лбом к ее животу. — Прости… пожалуйста… просто подожди секунду.
Монтана напряглась, с тревогой глядя на меня сверху вниз. — Эрик, остановись, — потребовала она, пытаясь поднять меня на ноги.
Я притянул ее к себе и заключил в крепкие объятия. — Я не знаю, как выразить это словами, но позволь мне попробовать. Пожалуйста, позволь мне попробовать. — От меня не ускользнула ирония в том, что теперь я умолял Монтану побыть с ней минутку после того, как вынудил ее сделать то же самое со мной.
Она сморгнула слезы, глядя на меня и качая головой. — Я пытаюсь быть рядом с тобой, но не могу. Не так.
— Я знаю, я знаю, —
Она замолчала, поджав под себя ноги, с напряженным выражением лица, ожидая, что я заговорю. Она давала мне шанс. И я подозревал, что это был мой последний шанс. Так что мне пришлось отдать ей все, что у меня было. Самые темные стороны меня, боль, горе, потерю. И мою реакцию на все это.
— Я просто чувствую себя таким… — Я глубоко вздохнул, пытаясь выдержать ее взгляд, открывая ей свое сердце. — Бессильным.
Она медленно кивнула, и я сжал ее руку, молясь, чтобы она выслушала меня. Хотя это было последнее, чего я сейчас заслуживал.
Я опустил глаза на колени, эмоции накатывали и накатывали, пока я не понял, что они вот-вот выплеснутся наружу. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить их. Она была моей бунтаркой, моей женой, моей второй половинкой. И я должен был ей все объяснить.
— Когда Андвари наложил на меня это проклятие… Я потерял себя. Я стал монстром, я убивал людей, которых любил. И это повторялось снова, и снова, и снова. — Боль пронзила мое сердце, когда я заново пережил то, что сделал со своей семьей, когда жажда впервые охватила мое тело. Монтана молчала, и я не поднимал глаз. — Когда мы создали Новую Империю, я поклялся себе, что никогда больше не потеряю контроль. Что моей семье никогда не причинят вреда, на нее никогда не будут охотиться. И все, что я делал с тех пор, было попыткой сдержать эту клятву. — Мои брови сошлись на переносице, когда я приготовился озвучить остальную часть этого. Обнажив каждый гребаный дюйм моего тела. — Когда я встретил тебя, я молча поклялся, что ты попадешь под защиту, которую я смогу предложить. Сначала я хотел тебя просто потому, что был эгоистом. Я хотел тебя, потому что ты давала мне возможность жить не только ради империи, которую построила моя семья, но и ради снятия проклятия. Но потом это стало чем-то большим, и с каждым днем это становилось все большим и большим. Каждый день я пытался удержать тебя рядом с собой, уберечь. И не только тебя, но и мою семью. Боги хотят, чтобы мы разгадали это пророчество, хотя они изо всех сил стараются сделать это самой трудной задачей на Земле. Но я с радостью взялся за нее, зная, что все, кого я люблю, в безопасности. В кои-то веки я отпустил ситуацию. Отказался от контроля. Мне больше не нужно было держать все в своих руках. Но когда Майлз умер… — мой голос дрогнул, и Монтана успокаивающе сжала мои пальцы. — Когда богиня так легко уничтожила его и его мужа, я понял, каким глупцом был, когда думал, что нам не нужно быть постоянно на чеку. И за одну долю секунды, разрушилось все, что я пытался защитить. — Я закрыл глаза, желая, чтобы моя душа выпустила эту муку, потому что какой был смысл держать все это в себе? Это причиняло боль не только мне, но и ей.
Монтана забралась ко мне на колени, заключив меня в любящие объятия. Я крепко обнял ее, и мое сердце наконец-то обрело покой в этой жалкой ситуации.
— Ты не мог контролировать ситуацию, — мягко сказала она, проводя руками по моей спине успокаивающими круговыми движениями. — Мы не можем контролировать все. Такова жизнь, Эрик. Случаются плохие вещи. Ужасные люди совершают ужасные поступки. И иногда мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это. Мы не боги. И мы не можем видеть будущее. Я знаю, ты всегда будешь защищать меня, и я тоже буду защищать тебя. Но большего мы сделать не можем. Мы просто не в состоянии.