Ковчег спасения. Пропасть Искупления
Шрифт:
– Что происходит на двух других лунах? – спросил Торн.
– Посмотрите сами, – предложила Ирина. – Может, увидите в этом больше смысла, чем мы.
Разобраться в сути происходящего действительно было непросто. Из каждого нижнего спутника выступала в направлении, противоположном их движению по орбите, тонкая нить – похоже, такого же диаметра, что и выпускаемая верхним спутником. Обе нижние «нити» плавно изгибались и уходили в атмосферу, словно гибкие трубы, укладываемые на дно моря. За точками вхождения в атмосферу тянулся шлейф бурлящих
– Насколько можно видеть, наружу эти штуковины не выходят, – сказала Виллемье.
– С какой скоростью их укладывают?
– Трудно сказать, ведь на «нитях» никаких рисок нет. И мы не можем измерить доплеровское смещение, не выдав своего присутствия. Но ясно, что потоки материи, идущие ко всем трем спутникам, приблизительно одинаковы, и диаметр выходящих «нитей» тот же.
– И погружают их в атмосферу, скорее всего, с той же скоростью, с какой формируется орбитальная дуга? Двести восемьдесят километров в час, или около того, – заключил Торн, вглядываясь в лица женщин. – Как думаете – зачем?
– Понятия не имеем, – призналась Ирина.
– Но считаете, что это не к добру?
– Да, Торн, именно так мы и считаем. Могу предположить: мы видим лишь часть общей картины, причем эта картина очень и очень велика.
– И эта часть общей картины подсказала вам, что нужно эвакуировать Ресургем?
– Да. У нас еще есть время. До замыкания наружного кольца – восемьдесят дней. Но вряд ли неприятности начнутся сразу после. Скорее всего, начнется новое строительство, и оно может потребовать не меньше времени. Допустим, у нас несколько месяцев в запасе.
– Но именно что месяцев, не лет.
– А на эвакуацию Ресургема требуется полгода.
Торн вспомнил сухую математику, предложенную женщинами: длительность полетов, вместимость шаттлов, затраты времени на погрузку и разгрузку. Да, согласно этим цифрам, можно уложиться в полгода, но ведь они не принимают в расчет человеческий фактор. Люди не ведут себя как послушный бессловесный груз. В особенности люди, которых последние полвека безжалостно угнетали и запугивали.
– Прежде вы говорили, что у нас есть пара-тройка лет на эвакуацию.
Виллемье улыбнулась:
– Нам пришлось немножко солгать – для пользы дела.
Позднее женщины провели гостя по коридорам к ангару, где содержался орбитальный флот. Маршрут показался Торну нарочито долгим, запутанным. В ангаре висели на стапелях атмосферные шаттлы и шлюпки для сообщений между кораблями, частью похожие на изящных тонкотелых акул, частью на раздутых, с плавниками-колючками рыб-ангелов. Большинство судов было слишком мало для помощи с эвакуацией, но Торна все равно впечатлило их изобилие.
Женщины помогли облачиться в скафандр, чтобы гость мог сам облететь ангар и осмотреть суда, предназначенные для перевозки населения с Ресургема на борт «Ностальгии по бесконечности». Если бы и остались к этому времени малейшие подозрения
И все же, все же…
Торн видел корабль собственными глазами, ступал по его коридорам, ощущал разницу между его искусственной, создаваемой вращением гравитацией и привычной с детства гравитацией Ресургема. Но вот насчет угрозы… Тут-то и виделся подвох. Женщины показали многое, но далеко не все. Сведения об угрозе он получил из вторых рук, отфильтрованные, обработанные.
Торн принадлежал к тем людям, которые предпочитают всегда докапываться до сути. Конечно, он мог потребовать дополнительных доказательств, но какой в этом смысл? Даже если выпустят наружу, на корпус корабля, и дадут телескоп, чтобы следить за газовым гигантом – ведь и тут могут подстроить, не дадут увидеть нежелательное, заставят думать именно так, как хочется им. Если даже он заметит некое изменение в свете, исходящем от этого куска космического вещества, то сам интерпретировать происходящее не сумеет. И уж тем более связать с деятельностью черных машин-пришельцев. Придется верить женщинам на слово.
А верить на слово Торн не любил.
– Ну и как? – осведомилась Виллемье, помогая ему выбраться из скафандра. – Полагаю, вы увидели достаточно, чтобы понять: мы не лжем. Чем скорее доставим вас назад, на Ресургем, тем скорее приступим к эвакуации. Как говорится, время – деньги.
Он кивнул, глянув на маленькую женщину с глазами цвета бурого дыма. Опасную женщину.
– Вы правы. Я увидел достаточно, чтобы убедиться: если вы и лжете, то не обо всем.
– И какой вывод?
– Этого мало.
– Почему?
– Инквизитор, многое из того, во что я должен поверить, известно лишь с ваших слов. Слишком многое.
В ее голосе прозвучала неприкрытая угроза:
– Торн, вы видели свое досье. Там достаточно улик, чтобы отправить вас прямиком к амарантийцам.
– Не сомневаюсь. Если хотите, предоставлю и новые улики. Но это же ничего не изменит. Я не поведу людей в то, что здорово смахивает на устроенную правительством ловушку.
– Вы все еще считаете это подделкой? – Ирина издала странный кудахтающий звук.
– Я всего лишь хочу, чтобы у меня не осталось сомнений. Никаких.
– Но мы же показали, чем занимаются ингибиторы.
– Показали некие данные, выведенные на дисплей. У меня нет объективного свидетельства в пользу существования машин-пришельцев.
– О господи! – Виллемье смотрела на Торна удивленно и раздосадованно. – Что еще показать вам?
– То, что позволит поверить целиком и полностью. Как вы это сделаете, меня не заботит.
– Торн, на это нет времени!
Он заколебался. Виллемье говорила с таким нетерпением, с такой искренней озабоченностью и тревогой, что он почти поверил. Почти.