Ковчег Спасения

Рейнольдс Аластер

— Не миллионов, Илиа. Миллиардов.

— Знаешь, Клавейн… — она улыбнулась, словно последний раз в жизни. — Ты меня почти убедил — на одну минуту. Я почти поверила, что с тобой можно иметь дело. Я ошиблась, верно?

— Я не подонок, Илиа. Я просто точно знаю, что нужно делать.

— Как ты сказал, самый опасный противник…

— Пожалуйста, не надо так плохо обо мне думать. Я все равно заберу орудия.

— Твоему кораблю лететь сюда еще две недели. Когда вы доберетесь, я буду более чем готова к встрече.

Бета-копия

ничего не ответила. Хоури понятия не имела, как расценивать это молчание, но оно ее сильно беспокоило.

Корабль возвышался над ней. Его сдерживали лишь оковы неубранных ремонтных лесов. Во внутренних помещениях «Штормовой Птицы» горели огни, и в одном из иллюминаторов верхней палубы Антуанетта видела силуэт Ксавьера — как всегда, погруженного в работу. В одной руке электронный блокнот, в зубах стилус… Запрокинув голову, Ксавьер поворачивал древние рычаги-переключатели и прилежно записывал показатели. Вечный счетовод, подумала Антуанетта.

Она отдала экзоскелету команду и встала. Время от времени Клавейн устраивал экипажу несколько часов передышки в условиях нормальной гравитации. Но к настоящему моменту это не относилось. Экзоскелет был на редкость неудобной конструкцией, а мягкие подушечки сенсоров постоянно натирали кожу. Антуанетта уже не могла дождаться, когда «Зодиакальный свет» доберется до Дельты Павлина. Вот тогда можно будет наконец-то избавиться от этих сооружений!

Она смотрела на «Штормовую Птицу» — долго и пристально.

Во время своего последнего визита Антуанетта так и не смогла заставить себя подняться на борт своего корабля. Ей вообще больше не хотелось на нем находиться. С тех пор прошло несколько месяцев, и гнев утих, хотя и не прошел полностью.

Теперь это, скорее, можно было назвать раздражением.

Несомненно, судно было готово к бою. На взгляд непосвященного, никаких радикальных изменений не произошло. К прежним «способам убеждения» добавилось еще несколько орудий, украсив корпус новыми выпуклостями и пиками. «Фабрика» тоннами выпускала орудия и боеприпасы, и позаимствовать немного для собственных нужд оказалось на удивление легко: Скорпио попросту закрыл на это глаза. А Ремонтуа лично помогал Ксавьеру интегрировать наиболее экзотические орудия в сеть управления «Штормовой Птицы».

Антуанетта и сама не понимала, почему в ней проснулось желание сражаться. Она никогда не замечала за собой склонности к жестокости или героизму. Скорее уж ко всяким бесполезным глупым выходкам — вроде похорон отца в атмосфере газового гиганта.

Она пробралась по кораблю наверх, на взлетно-посадочную палубу. Ксавьер продолжал работать, словно не заметив появления Антуанетты. Возможно, он действительно ее не заметил. К тому же, стало уже привычным, что Антуанетта обходит «Штормовую Птицу» стороной.

Усевшись в кресло, Антуанетта ждала, пока Ксавьер отвлечется.

Наконец он обернулся, коротко кивнул и снова занялся своими переключателями. Это означало одно: он предоставляет ей пространство и время, чтобы действовать по своему усмотрению. Пожалуй, такой благородный жест стоило оценить.

— Тварь? — спокойно произнесла она.

Обычная пауза перед тем, как Лайл Меррик ответил. Такая же, как обычно, но сейчас она казалась вечностью.

— Да, Антуанетта?

— Я вернулась.

— Да… я заметил, — снова бесконечное молчание. — Я рад, что ты вернулась.

Тональность и тембр его голоса остались прежними, но что-то изменилось. Скорее всего, Лайлу больше не нужно подражать старой субличности, которую он заменил шестнадцать лет назад.

— Почему? — резко спросила она. — Ты скучал по мне?

— Да, — ответил Меррик. — Да, скучал.

— Сомневаюсь, что когда-либо смогу тебя простить, Лайл.

— Я и не ждал, что ты простишь, Антуанетта. Я определенно этого не заслужил.

— Это уж точно.

— Но ты понимаешь, что я дал обещание твоему отцу?

— Это Ксавьер так говорит.

— Твой отец был прекрасным человеком. Он хотел тебе только лучшего.

— И тебе тоже.

— Я его должник. Даже спорить не буду.

— Каково тебе жить с тем, что ты сделал?

Звук, который послышался из динамиков, мог быть смехом… но скорее, это было самоуничижительное фырканье.

— Ты же знаешь: та часть меня, от которой сейчас что-то зависит, не слишком озадачена этой проблемой. Меня — человека из крови и плоти — казнили. Я только тень. Тень, которую упустили «стирающие головки».

— Тень с высокоразвитым чувством самоосуждения.

— Еще раз согласен.

— Лайл, мне хочется ненавидеть тебя.

— Продолжай. Одним человеком больше.

Антуанетта тяжко вздохнула.

— Но я не могу. Это все еще мой корабль. Ты до сих пор работаешь программой в нем, нравится мне это или нет. Правда, Лайл?

— Я уже был пилотом, Маленькая… прости… Антуанетта. И до того, как произошла та маленькая неприятность, немного научился водить корабли. Так что это было нетрудно — объединить себя со «Штормовой Птицей». Сомневаюсь, что настоящая субличность сможет меня заменить.

— О, об этом не волнуйся, — ехидно усмехнулась Антуанетта. — Я тебя ни на кого не променяю.

— Правда?

— Разумеется. И причиной тому — банальный расчет. Я не могу себе этого позволить, иначе просто затрахаюсь перестраивать рабочие характеристики корабля. Про интеграцию новой субличности я вообще тихо молчу. Когда-нибудь — может быть, но только не сейчас.

— По-моему, достаточно веская причина.

— Я не закончила. Вы с моим отцом заключили сделку. Значит, ты заключил сделку со всей семьей Бакс. И я не могу забить на это, даже если бы хотела. Так не положено.