Ковчег завета
Шрифт:
Несколько часов спустя я проснулся уже при свете дня. Мои спутники исчезли, а вокруг сидели с десяток тиграи и с любопытством пялились на меня. Сказав им «доброе утро» и стараясь выглядеть достойно, я встал, умылся водой, капавшей из крана, закрепленного на железном пруте, и сел за свои записки.
Вскоре появились Эд с Хагосом — они, оказывается, снимали раздачу доставленного автоколонной продовольствия. Я спросил, где мы находимся.
— В Череро, — ответил Хагос. — Это крупный город в Тиграи. Он и является местом назначения автоколонны. Грузовики
— А как далеко отсюда до Аксума?
— Еще одна ночь пути. Но одним нам ехать небезопасно. Желательно подождать, пока будет собрана новая автоколонна.
Я бросил взгляд на свои часы — вторник 15 января, только три дня до начала Тимката.
— И долго нам придется ждать?
— Два-три дня. Но нам может повезти, и представится возможность выехать уже сегодня.
— Почему вы говорите, что небезопасно ехать од ним.
— Потому, что правительство засылает в Тиграи диверсантов из гарнизона в Асмэре. Они посылают небольшие группы, которые устраивают засады на дорогах. Наш «лендкруизер» — отличная мишень для них.
— А автоколонны не служат такой мишенью?
— Почти никогда. Слишком много охраны. День тянулся долго и медленно. Было жарко, влажно и тоскливо. С наступлением вечера отсутствовавший несколько часов Хагос объявил, что сегодня ночью не будет никакой колонны.
— Советую остаться, — сказал он, — по крайней мере до завтра.
Видя ужас, написанный на наших лицах, он добавил:
— Конечно, решать вам.
Мы с Эдом уже приняли решение, которое обсуждали почти весь вечер, и сказали представителю НФОТ, что хотели бы продолжить путешествие, если только он не считает это безрассудной храбростью.
— Я так не считаю, о'кей. Понимаю, вы стремитесь попасть в Аксум до Тимката. Опасность не так велика. Посмотрю, удастся ли нам прихватить с собой еще одного бойца НФОТ на всякий случай.
В сумерках мы снова пустились в путь. На переднем сиденье, рядом с Хагосом сидел еще один охранник — юноша с изумительно белыми зубами, высокой прической из мелких завитков, с АК-47 и тремя-четырьмя запасными рожками. Парень он был веселый, много смеялся и настоял на проигрывании тиграйских военных песен на максимальной громкости на стереомагнитоле «ленд-круизера», пока мы неслись в кромешной тьме. Я же чувствовал, что вся его энергия и бравада никак не уберегут от пуль, если кто-то решит обстрелять нас из укрытия — скажем, под тем кустом, или из того вон леска, либо из-за этого вот валуна.
Меня поразило, насколько иным было восприятие путешествия в одиночку, без надежного эскорта, без огромных урчащих грузовиков впереди и сзади. Раньше мы были частью некой геройской и непобедимой армии, неумолимо пробивавшейся сквозь барьеры темноты, отгоняя тени световым, валом. Сейчас же мы были маленькими, уязвимыми, брошенными. И пока мы следовали по дороге, ввинчивавшейся между иссохшими деревьями на горных склонах, я все лучше осознавал огромность этих диких мест, их холодную и безжалостную враждебность.
Несколько часов мы взбирались все выше и выше, двигатель трудился на пределе, а температура наружного воздуха все падала и падала. Внезапно мы оказались наверху узкого перевала, и дорогу заблокировали вооруженные люди.
Я выругался про себя, но Хагос успокоил нас:
— Не волнуйтесь. Здесь лагерь НФОТ, охраняющий дорогу… Это наши люди.
Открыв дверцу, он обменялся несколькими словами и рукопожатиями с повстанцами, окружившими «ленд-круизер». Потом нас пропустили через самодельное заграждение, и через несколько мгновений мы уже катили по продуваемому всеми ветрами плато, где среди деревянных хижин виднелись костры.
Сделав получасовую остановку и попив чаю, мы вновь окунулись в кромешную ночь. Позади один за другим угасали огоньки лагеря.
— Время шло. Я задремал, потом проснулся и обнаружил, что машина кружит по длинному «тещиному языку», спускаясь в большую долину. Слева от нас вплотную возвышался каменистый горный склон, а справа зазубренный край дороги обозначал обрыв в пропасть. И тут из чернильной тьмы бездны взвился яркий светлячок, искра чистой энергии с призрачным, люминесцентным хвостом. В долю секунды это светящееся явление достигло нас, пролетело через тропу, едва не коснувшись ветрового стекла машины, и затухло на склоне.
Тесфайе врезал по тормозам и вырубил все освещение и фары «лендкруизера». Хагос и захваченный нами в Череро боец выпрыгнули из машины и поспешили к краю пропасти, сжимая в руках АК-47.
Парни выглядели ловкими и опасными, деловыми и бесстрашными. Двигались они гармонично, как если бы совершали некий маневр, которому долго обучались.
— Что, черт возьми, происходит? — спросил Эд, проснувшийся от резкого торможения машины.
— Точно не знаю, — ответил я, — но, как мне кажется, в нас только что стреляли.
Я хотел было предложить покинуть машину, но тут к нам вернулись бегом Хагос и его товарищ. Они забрались на переднее сиденье, захлопнули дверцу и приказали Тесфайе ехать дальше.
— Полагаю, мы видели трассирующую пулю, — заметил я через несколько минут.
— Точно, — спокойно отозвался Хагос. — Кто-то из долины внизу сделал несколько выстрелов по нам.
— Но был только один выстрел.
— Нет-нет. Мы видели только один. Было сделано несколько выстрелов — короткая очередь. Обычная практика — зарядить рожок сверху одним-двумя трассирующими патронами, чтобы стрелок мог скорректировать огонь. Остальные же патроны обычные.
— Замечательно, — заметил Эд. Некоторое время мы ехали молча, потом я спросил Хагоса:
— Как вы думаете, кто это был?
— Скорее всего, агенты правительства. Как я уже говорил, они постоянно засылают своих людей в Тиграи, чтобы доставлять нам неприятности. По ночам они не могут бомбить нас с воздуха, поэтому используют диверсантов, чтобы помешать движению по дорогам. Иногда это им удается…
Мне пришел в голову еще один вопрос:
— Почему же они прекратили огонь? Мы ведь представляли собой отличную мишень.