Ковчег
Шрифт:
Конечно сыграл свою роль парализующий яд, но все же, вождь был уже достаточно стар. В молодые годы, он, может и успел бы среагировать на шорох, но на склоне лет, его едва хватило на легкий уворот, чтобы избежать прямого попадания в сердце. Ослепительная вспышка боли пронзила Раохара сзади, фонтанчик крови блеснул на солнце и скудно окропил ближайший куст волчьей ягоды. Вождь охотников пошатнулся и уставился на загнутый кончик собственного клинка, торчащего из груди.
– Прости, брат, – тяжело дыша, произнес сзади Кальката.
4.
– Не
– Ты так беспокоишься за малышку Тошу, шайтан, это очень мило. Знаешь, после охоты, ты бы мог пригласить ее пощипать вместе травку. Конечно, снизу ты козел козлом, но выше пояса очень даже ничего.
– Ты можешь отнестись к этому хоть немного серьезно? Если мы будем работать не по ежегодному плану, баран всех нас перебьет.
– Ты вроде сначала сам меня успокаивал, что ты так распереживался теперь, – усмехнулся Огда.
– Потому что теперь, успех всей операции и срок нашей жизни под угрозой из-за прихоти дворцовой мазельки и ее безумного папаши.
Огда задумчиво пустил колечко дыма из трубки, которую недавно раскурил.
– Не переживай, сирх, я все продумал, я же все-таки твой великий командир.
– Удиви меня, командир, как мы выйдем из этой тупиковой ситуации живыми.
Старый алебардист загадочно улыбнулся и показал трубкой на ночное небо. Там, у самых звезд, небосвод едва заметно мерцал, словно кто-то рассыпал на нем праздничную мишуру.
– Защитный купол? Ты серьезно?
– Купол, как ты знаешь, был создан, чтобы защищать нашу славную заставу от внешних угроз. Это комплексное, сложное, интеллектуальное заклинание. Восьмиметровый хищный альдебаран более чем серьезная угроза для города. Купол поймет это и перестроится на атакующий режим. Барашек прожарится до самых костей, едва прикоснувшись к нему. Наша задача – втроем приманить его к краю купола, что метрах в пятиста от западного входа в крепость и шашлык готов.
– Огда, за что ты носишь «нетленного героя», скажи. Такой высокий титул совсем не вяжется с твоими примитивными стратегическими навыками.
– Я уже снарядил солдат приманкой, – не обращая внимания на сарказм, продолжил Огда, – они равномерно разложат ее от пастбища альдебарана до западного края купола. А там мы будем ждать. Девочка кинет пару заклинаний для виду, баран эффектно покроется корочкой, яркая победа.
– Ты хоть понимаешь, что будет, если защита не выдержит?! Раненный, злющий монстр разнесет половину заставы, прежде, чем мы остановим его. Сколько людей погибнет при этом?
Огда отрицательно покачал головой.
– Ты недооцениваешь наш купол, Койор. На наше захолустье выпала честь принимать у себя величайшего шамана из ныне живущих, сама Танцующая с Небом, верховный шаман Ширма создала этот барьер. Никто
– Пожалуй, – немного успокоившись согласился Койор, – в деле ее не видел, но слышал много историй. Ширма действительно могущественный шаман. И все же.
– Кончай сгущать краски, шайтан, план сработает. Скорее солнце посинеет, чем кто-то сможет пробиться сквозь наш барьер.
Огда довольно ухмыльнулся, про себя решив занести эту удачную фразу в свой личный список аргументов в споре. Алебардист уже собирался закрепить триумф новой бутылочкой бозо, как вдруг его внимание привлекла яркая сияющая точка в небе. В следующий момент, на небесном магическом куполе с громким хлопком образовалась дыра. Мощный взрыв разнес в щепки крепостную крышу, прилегающие башни с бойницами и добрую половину восточного крыла замка
5.
Раохар медленно повернул голову и столкнулся взглядом с родным братом. В руках у Калькаты был нож самого вождя, загнанный по самую рукоять Раохару в спину. Брат вождя тяжело дышал, на вспотевшем лице читалась буря эмоций, эйфория, сожаление, радость и глубокая печаль сменяли друг друга ежесекундно.
– Извини, брат, – повторил Кальката, все еще не в состоянии отдышаться.
– Кальката, брат, – тихо произнес вождь, слова вылетали изо рта с глухим свистом, было пробито левое легкое.
– Да, брат, я. Я, черт бы тебя побрал. Что ж ты дергаешься, зачем все так усложняешь? Ты бы не мог, – Кальката закашлялся, яд подействовал и на него. – Слушай, как ты так носишься, Рах? Этот чертов волчий бег у меня все силы забрал.
Раохар не ответил. Он бороздил своими желтыми глазами родное и столь горячо любимое лицо брата. Нежелание признавать действительность боролось с дикой болью в груди, которая тяжелым якорем возвращала его в происходящее.
– Кальката, – неверяще произнес Раохар, – ты? Ты что? Ты что наделал, брат?
Кальката нервно вытер выступивший пот левой рукой. Сзади него неслышно появились остальные члены отряда. Кама, Аридка, Вольпе и остальные, встали в боевой позе, нацелив луки со стрелами в лицо своего вождя. Раохар в шоке смотрел на боевой строй своих людей, он впервые видел его с такого ракурса, четырнадцать луков охотников Черничного леса были направлены прямо ему в лицо. Во взгляде каждого читалась непрошибаемая решимость.
– Я убиваю тебя, брат. Знаю, понять это сложно, от тебя это и не требуется. Просто, ты бы не мог умереть уже, а? – устало спросил Кальката.
Ситуация отказывалась укладываться у Раохара в голове. Все ценности и убеждения, подобно, листьям в месяц Туманов, опали с древа рассудка в одну беспорядочную кучу. К реальности его вернул Кальката, начавший проворачивать рукоять ножа в ране.
– Давай, брат, отключайся, – бубнил Кальката, – я совсем не хочу обсуждать с тобой все это. Умри уже, пожалуйста.