Ковчег
Шрифт:
Раохар пробежал в таком темпе еще две сотни метров, пока не скрылся из виду, после чего остановился, тяжело дыша. Пот обильно струился по заросшему бородой лицу вождя, впечатлять молодежь своим эффектным исчезновением становилось с годами все сложнее, все-таки техника волчьего бега требовала поистине огромных усилий. Переведя дух, вождь быстрым шагом двинулся в сторону селения. Запах жарящегося мяса становился все более ощутимым и резким, и все менее приятным, кто-то явно передержал молодого бычка на огне. Первая весенняя трава приятно пружинила под ногами, и Раохар быстро достиг пункта назначения. Раздвинув листья папоротника, вождь увидел широкую поляну, до самой линии горизонта утыканную нелепыми домиками, с покосившимися круглыми дверями, стены и крыши которых были построены из соломы, костей и гигантских веток. Входы в жилища украшали небольшие статуи из затвердевшей глины, птичьего помета и вороньих черепков, тут и там стояли каменные чаны с подозрительной синей жижей, на спиленных ветках исполинского вяза сушилась яркая одежда из крашенного войлока и черных перьев, предназначенная для ритуальных празднеств. Северный клан. Раохар добрался. Вождю не составило труда понять, что драться с сумасшедшими соседями ему уже не придется. Следы были тщательно скрыты, но по мельчайшим отверстиям в стенах
Вождь волчьим бегом переместился в тень ближних домов и бесшумно двинулся вглубь территорий клана. Миновав еще несколько десятков кривых домиков, образовывавших своего рода небольшую улочку, вождь добрался до центрального проселка, где и увидел первые трупы. Около четырех десятков окровавленных тел были разбросаны по заросшему волчьей ягодой пустырю. Тут, судя по всему и состоялось основное сражение. По иронии судьбы именно здесь находилось кладбище северного клана. Северяне предпочитали хоронить своих умерших прямо в земле, предварительно завернув тела в цинковые полотна. Раохар всегда находил этот обычай диким или как минимум необычным. Он сам и жители его селения предпочитали предавать павших собратьев огню на почетной, и по-своему очень красивой, церемонии, чем обрекать на многолетнее гниение в земле. Начиная с этого участка, что-то по шло не по плану, и филигранная ликвидация северян стала невозможной. Разразилась нешуточная сеча, о чем свидетельствовал характер ран на охотниках. Люди буквально рвали друг друга на части зазубренными лезвиями. Раохара бросило в холодный пот, когда он осознал, что все оружие, использованное на телах северян, северянам же и принадлежало. Вождь огляделся вокруг. В высокой траве действительно обнаружились разделочные ножи со страшными лезвиями, по форме напоминающие изогнутые пилы. Не самое эффективное оружие ближнего боя, тем не менее, было очень популярным среди северян. Других клинков или даже стрел на поляне не наблюдалось. Цепь событий с щелчком восстановилась в голове Раохара. Кто-то напал на северный клан, предварительно усыпив добрую половину селения с помощью снотворного, подмешанного в пиво. Оставшиеся же северяне поубивали друг друга в крайне жестокой манере. Вождь охотников потер лоб, не в состоянии понять происходящее. Тут его внимание привлек один из северных охотников, который, в первый осмотр казался мертвым, теперь же Раохар увидел, что тот вполне себе жив. Северянин, пожилой бородатый мужчина с разбитыми в кровь руками, сидел, прислонившись к камню и смотрел в пустоту. На его коленях лежал труп женщины, которую он гладил исступленно по волосам. Ее тело было полностью покрыто кровью, что не давало возможности толком разглядеть погибшую. Вождь решил, что информация сейчас дороже излишней осторожности и быстро приблизился. К тому же, вид у северного охотника был совсем не враждебный, скорее тому нужна была помощь. То, что Раохар принял издалека за пышную бороду, оказалось засохшее пятно крови, растекшееся по нижней части лица и шее мужчины. Охотник заметил Раохара, но даже не потрудился повернуться в его сторону. Он по-прежнему выглаживал слипшиеся от крови волосы женщины, бормоча что-то невнятное.
– Что здесь произошло? – тихо спросил вождь.
Северянин все-таки удосужился посмотреть на Раохара. Старый охотник легонько вздрогнул. Взгляд у его собеседника был пустой и равнодушный, словно из него высосали душу, а лицо превратили в одну большую гематому.
– Теперь все хорошо, – вялым голосом ответил охотник, – она, наконец-то молчит.
– Она? Ты про эту женщину?
– Да, это моя соседка. Эй, болтушка, поздоровайся, у нас гости, – позвал охотник, приподнимая голову женщины.
Раохар пропустил удар сердца от шока. Женщина была еще жива, но наверняка жалела об этом. Губы несчастной были намертво сшиты стальной леской, на которую обычно удили крупную рыбу. Этой же леской ей пробили оба запястья и голени, обмотав все тело, полностью обездвижив. Затягивали туго, леска прошила кожу, прочно врезавшись в мясо. В таком состоянии, она была, как минимум сутки, о чем говорило начавшееся загноение ран по всему телу. Северянка взглянула на вождя налитыми кровью глазами и слабо промычала. Не нужно было обладать развитой дедукцией, чтобы осознать, какую боль она испытывала в тот момент. Раохар среагировал моментально, отдавшись во власть порыву. Вождь ударил северянина тыльной стороной ладони по лицу и вырвал бедную девушку у него из рук. Северянка застонала от боли. Вождь охотников перенес ее плоский камень и быстро разрезал леску, попавшимся под руку ножом. Раохар принялся осторожно вытаскивать леску, прекрасно понимая, что раны и запущенное заражение крови оставляли мало шансов девушке на выживание. Вождь охотников краем глаза следил за северянином, который продолжал также безучастно смотреть на происходящее, уже с разбитым носом.
– Что ты делаешь? Она же так хорошо молчит, – укоризненно пробормотал охотник.
– Что я делаю? Что ты с ней сделал?! – яростно прошипел вождь.
– Я охотник. Охочусь в основном по ночам, на ночных лемуров. У них очень красивая и теплая шерсть.
– Что?! При чем здесь это?
– Как это при чем? Я охочусь по ночам, что неясного? – с легким раздражением произнес северянин, – мне бы высыпаться днем, а соседка моя постоянно болтает с подружками по утрам. «Бу-бу-бу, бу-бу-бу» под моим окном, уже сил никаких не было.
– И поэтому ты зашил ей рот?!
– Эффективно, да? И
Северянин вдруг осекся и хлопнул себя по лбу со счастливой улыбкой.
– Слушай, а точно, – довольно пробормотал он, вытаскивая зазубренный нож из-за пояса, – как это я сразу не догадался. Так долго возился с ее граблями, а ведь можно было решить все проще.
Раохар не успел его остановить. Охотник схватил себя за ухо и отточенным движением мастера-разделочника, оттяпал себе левое ухо.
– А-а-а-а! – взвыл охотник и закатался по земле, размазывая по траве собственную кровь, – сука, как же больно-о-о! Стоп! Почему я все еще слышу? Почему я слышу? Ах, да, точно. Второе же ухо есть. Счас исправим.
В этот раз Раохар все же вмешался. Он прыгнул вперед, выставив колено, перенеся центр тяжести на правую ногу. Очень болезненный и тяжелый удар, Раохар часто использовал его, чтобы лишить противника чувств. Удавалось всегда, удалось и теперь. Охотник отлетел назад, получив еще раз в свой многострадальный нос и отключился. Второе ухо он все же сохранил.
– Что за дьявольщина здесь творится, – прошептал вождь охотников.
Словно отвечая на его вопрос, сзади неслышно поднялась на колени израненная девушка и схватилась за нож, оставшийся в земле, прежде, чем вождь успел среагировать.
– Спасибо, – с трудом прошептала она сшитыми губами.
Северянка вонзила зазубренное лезвие себе в горло и резко дернула рукоять. Ошарашенного вождя окропило кровью с ног до головы. Он бессильно наблюдал, как девушка падает на землю и сотрясается некоторое время в предсмертной агонии, прежде чем навсегда застыть.
Последние капли крови опали на траву. Повисла тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием шокированного охотника. Раохар стиснул зубы и попытался проанализировать ситуацию. Пока ни один из вариантов, возникших в голове, не мог объяснить театр кровавого абсурда, который перед ним разворачивался. Времени было в обрез. Он уже должен был возвращаться к своим людям с отчетом, но ответов пока не было. Запах жареного мяса становился все сильнее, и вождь не придумал ничего лучше, чем отправится посмотреть на его источник. Он быстро покинул кладбище, стараясь не оборачиваться и двинулся дальше вдоль улицы. Охотник решил сократить путь и взобрался на невысокий травяной холм, нависавший над всем селением. Отсюда открывался отличный вид на главную площадь северного клана, где они устраивали все свои наиболее значимые ритуалы.
Тут, прямо возле каменного кургана, взору вождя предстало ровно то, что он и ожидал увидеть: порядка полутора сотен трупов, беспорядочно сваленных в огромную кучу. Мужчины, женщины и дети, с раскрашенными лицами, разорванными клинками горлами, со сломанными шеями, пробитыми черепами и выколотыми сердцами. Бежевая клановая одежда из натурального хлопка, которой так кичились северяне, висела на трупах чернеющими багровыми тряпками. Их убивали быстро и безжалостно. Видавшего виды Раохара пробило в пот. Он видел войну с самой ее ужасной и темной стороны, но с такой бесчеловечностью он столкнулся впервые. Не пощадили даже младенцев, окровавленные грязные кулечки с изувеченными личиками были демонстративно сложены в отдельную кучку, словно мешки с мусором. Некоторых, как с растущим гневом, отметил Раохар, забивали насмерть голыми руками. Вся гора из тел была обильно облеплена трупными мухами, почва вокруг так пропиталась кровью, что образовала небольшое озерцо. Неподалеку от ужасной братской могилы догорали несколько десятков странных существ, охваченных фиолетовым пламенем. Твари были ростом значительно выше среднего человека, обильно покрытые шерстью, слегка сгорбленные, с выдающейся вперед челюстью, с длинными острыми клыками и когтистыми лапами. Из черепа, над заостренным ушами, торчали короткие, похожие на козьи рожки. Прямо в черный мех были вшиты костяные наросты, видимо служившие своего рода доспехом. Раохар не без труда узнал в тварях дэвов, которых не видел со времен войны. Воевать с ними пришлось ему лишь раз, но впечатление осталось неизгладимое. Детально трупы разглядеть было невозможно, из-за огня, пожиравшего плоть монстров. Запах горелого мяса смешивался с трупным запахом разложения от кучи тел, создавая чудовищную комбинированную вонь. Огонь магический, это Раохар понял сразу, такой мог гореть неделями, медленно сжигая свою цель, причиняя невыносимую боль. Действительно ужасающее заклинание. Вождь взглядом начал искать шамана, который его сотворил и почти сразу же нашел. Шаман Тотока был привязан веревкой к двум широким деревянным перекладинам, на которых селяне обычно вялили мясо. Из его ладоней торчало по кинжалу, струящаяся из ран кровь уже успела свернуться, что говорило о том, что он висит тут давно, да и в целом, вид вождя северного клана оставлял желать лучшего. Абсолютно голый, истощенный, лишенный одного глаза и большей части зубов, Тотока, свисал с перекладин, но был на удивление все еще жив. Седой старик с изможденным лицом смотрел на то, что осталось от его сородичей и из единственного уцелевшего глаза непрерывно стекали слезы, перемешанные с кровью. Раохар подавил в себе желание броситься на помощь к старику. То, что шамана оставили в качестве приманки, догадаться было несложно. Раохар еще несколько долгих секунд принимал решение, после чего все же решился вернуться к отряду. Без оружия и подмоги он не хотел рисковать соваться в очевидную ловушку. Вождь уже собрался ретироваться, как вдруг, на площади возник незнакомец. Материализовавшись словно из воздуха, незнакомец в полном латном доспехе вальяжно прошел к месту, где висел искалеченный шаман. Раохар замер в напряженном ожидании, его сердце сильнее забилось, напомнив ему о запретном чувстве, от которого он отказался многие годы назад. Страх. Что-то в человеке, внезапно появившемся на площади, вызывало в Раохаре это неприятное громоздкое, липкое чувство, вкус которого стал ему совершенно чужд. Настораживал как минимум тот факт, что незнакомец появился бесшумно, что для чуткого слуха Раохара было невозможно, особенно с учетом массивного обмундирования пришельца. Рыцарь был высоким, гораздо выше вождя, на нем был необычный тяжелый доспех безупречно белого цвета, горжет, юбка, наручи и сабатон были украшены сложным узором из белых стальных когтей. Тяжелый шлем, в форме закрытого барбюта, был также украшен когтями. На шлеме полностью отсутствовали прорези, оставляя загадкой, как незнакомец говорил или даже дышал. Вождь вдруг ощутил легкое неприятное жжение в затылке и невольно потянулся рукой к голове. Небрежной легкой походкой, громко бряцая своими латами, рыцарь подошел к Тотоке. Двигался он так легко, слегка подпрыгивая, словно на нем не было доспеха, весом в добрые полтонны. Подойдя к шаману, рыцарь покачал головой, словно сокрушаясь, затем безошибочно повернулся в сторону, где прятался Раохар и помахал ему рукой.