Ковер царя Соломона
Шрифт:
Его ладони были испачканы какой-то черной пылью – видимо, он не вымыл руки перед тем, как выйти из дома. Интересно, чем он занимался в своей комнате после того, как выпроводил ее? От взгляда на его руки Алиса почувствовала сильное возбуждение.
– Что это у тебя на пальцах? – спросил Том.
Аксель повертел руками, рассматривая ладони. Похоже, он был удивлен.
– Это такая штука, которую используют для вспышки в старинных фотоаппаратах, – ответил он наконец.
– А они у тебя что, старинные? – удивился Мюррей.
Джонас промолчал. Если какой-то
Сама она тут была явно ни при чем. Случившееся никак не было с ней связано. Внезапное понимание того, что она не в состоянии даже его огорчить, ни сейчас, ни когда-либо в будущем, заставило молодую женщину содрогнуться. Но Алиса тут же вспомнила, как всего два часа назад они занимались любовью, и вновь воспрянула духом. Ведь ее любимого никто не заставлял это делать, значит, он действительно хочет ее!
Пока Аксель ходил за выпивкой, флейтист сказал:
– Вот уж не думал, что он может быть таким унылым.
Алиса пожала плечами. Она смотрела на Джонаса, ждущего у стойки бара, – на его руки, на то, как он держит стаканы, как двигаются его плечи, – и заметила, какой тяжелый у него взгляд.
– Пропускаешь свою реплику, – едко прокомментировал Том. – Ты должна была ответить, что уныние – это моя прерогатива.
Аксель поставил перед ними стаканы и вернулся к бару за своим. Потом он спросил у Мюррея:
– Слушай, ты не хочешь стать моим помощником?
– В смысле?
– Наверняка, когда приходили брать у тебя интервью, у фотографа был помощник, правда? Кто-то носил за ним камеры и штативы. Ассистент. Хотя правильнее было бы назвать его учеником.
– Да вроде бы был, – кивнул флейтист. – Нет, точно был!
Вместо того чтобы повторить свою просьбу, Аксель вдруг осторожно сказал, глядя мимо Алисы, сквозь наполненный сигаретным дымом воздух в сторону окна:
– Видите ли, у меня случилось горе. Можно сказать, я понес потерю.
– Ну, если хочешь, я тебе помогу, – смущенно пробормотал Том.
– На этом можно даже заработать, – холодно произнес его друг. – Много денег.
В 1955 году один контролер на станции «Ковент-Гарден» увидел привидение. Призрак был шести футов ростом, тощий, одет в светло-серый костюм и белые перчатки. Слова контролера подтвердили и другие очевидцы. Почему они все вдруг решили, что это не был обычный живой человек в светло-сером костюме и белых перчатках, неизвестно.
Во время прокладки линии Виктория проходчики утверждали, что время от времени видят в туннеле черный силуэт. Хотя массовое издание трилогии «Властелин Колец» вышло только в 1968 году, книгу уже лет десять как можно было найти в библиотеках. Возможно, тенью, которую
Балрог в описании Дж. Р.Р. Толкиена – громадная тень, появляющаяся в подземельях.
Сесилия принадлежала к тому поколению, представительницы которого надевают «воскресное» платье, когда отправляются за покупками на Оксфорд-стрит. Она переоделась в твидовую юбку, новый кашемировый джемпер, коричневое драповое пальто, которое даже Тина признавала модным, кофейного цвета перчатки и лакированные туфли-лодочки каштанового цвета. С собой она взяла коричневую же кожаную сумочку, а также красивую сумку для покупок, изготовленную из рогожи с красным рисунком, а не обычный пластиковый пакет.
Была суббота. Еще в Уиллсдене они с Дафной договорились встретиться на станции «Бонд-стрит», чтобы приобрести той весенний костюм в торговом центре «Селфридж». Миссис Блич-Палмер покупала себе одежду только там. Она утверждала, что юбку с пиджаком следует называть «комплектом», тогда как Сесилия пару раз поправляла ее, что это – самый обыкновенный костюм. Впрочем, особо она не настаивала, так как понимала: подруга подразумевает, что слово «костюм» подходит только к мужской одежде. Она имела сходное мнение о значениях слов, и, пусть это мнение не всегда совпадало с мнением Дафны, оно тем не менее было очень близким, словно между подругами существовала эмпатическая связь.
По пути миссис Дарн собиралась зайти к Тине. Было уже позднее утро, и пожилая дама не опасалась никаких неприятных открытий. Она не думала, что застанет дома внуков, которые так и так приходили к ней на чай за день перед этим. Сегодня они должны были отправиться на прогулку с Брайаном. Сесилия собиралась спросить дочь, что ей купить, а на обратном пути занести чего-нибудь «вкусненького», как выражалась Тина. По дороге она вспоминала о том погибшем ребенке. Подозрительное молчание Джаспера его бабушка приписывала тому, что он тоже прочитал в газетах о своем ровеснике.
У ворот «Школы» стоял автомобиль Брайана. Дети, а точнее, один Джаспер, категорически отказывались спускаться в метро после той трагедии с мальчиком, упавшим с крыши вагона. Сзади был припаркован фургон, но Сесилия не обратила на него особого внимания, рассматривая рано зацветшие кусты, посаженные еще ее братом и до сих пор росшие в школьном саду среди сорняков, разросшейся бузины и побегов платана. Это были крупные, красные, похожие на розы цветы камелии, «эффектные», как было написано в каталоге. Она помнила, как много лет назад приобрела куст для Эрнеста, а потом, спустя год, – еще одно растеньице с розовато-лиловыми цветами, названия которого она никогда не смогла бы забыть – дафна. Они с подругой покупали саженец вместе, найдя подобное совпадение занимательным. Открыв ворота, миссис Дарн пошла по дорожке. Едва она приблизилась к входной двери, как та распахнулась, и на пороге показались Брайан, Джаспер и Бьенвида.