Койн
Шрифт:
— Мне плевать, — рыкнул Койн. — Я сказал: вставай, мать твою. Ты сейчас же вернешься на скотобойню, как последний кусок дженвортского дерьма, которым и являешься.
— Нет! — воскликнула Сторми и толкнула его в грудь. — Ты не можешь так с ней поступить!
Я поднялась на дрожащих ногах и обхватила себя руками за талию. Мне не хотелось, чтобы Сторми из-за меня пострадала.
— Фильтр, убери свою сучку, прежде чем я сделаю что-то, что тебя разозлит, — предупредил Койн. — Сейчас же, черт тебя задери.
Фильтр схватил Сторми
— Черт, да успокойся ты, — рыкнул Фильтр.
— Она беременна от тебя, Койн. Помни об этом, когда решишь использовать ее в своей гребаной игре мщения, — выплюнула Сторми, уставившись на него.
Лицо Койна стало бесстрастным, когда он посмотрел на меня. Его взгляд принялся блуждать по моему телу и остановился на животе. Затем наши с ним взгляды встретились.
— Это правда?
Я стиснула зубы и пожала плечами.
Карие глаза Койна сверкнули яростью.
— Выйдите все.
Святоша тут же ушел, а Фильтру пришлось силой вытаскивать Сторми. Я провожала их взглядом, а когда снова посмотрела в глаза Койна, то вздрогнула.
— Думаешь, это избавит тебя от исполнения роли в моей плане?
К глазам снова подступили слезы. Мне просто хотелось, чтобы он перестал нести эту чушь. Хотелось, чтобы Койн обнял меня и заверил, что все будет хорошо. По щеке скатилась одинокая слеза и упала с подбородка.
Койн медленно подошел ко мне, а потом сорвал с меня толстовку. Я вскрикнула от шока, когда он схватил меня за плечи и развернул к зеркалу. Стоя позади в своем байкерском наряде, Койн казался каким-то демоном, посланным за мной, чтобы забрать в ад, откуда был родом. Он провел пальцами по моим рукам, а потом накрыл ладонями живот.
— Беременна, — это не было вопросом. Скорее утверждение. Его голос был таким холодным, а поведение столь отстраненным, что я никак не могла понять, как Койн отнесся к этой новости. — От меня.
— От тебя, — по спине прошла дрожь.
— Это ничего не изменит, — прорычал вдруг он и обхватил ладонями мою грудь. — Ты дочка Дженворта.
Но я не хотела ею быть.
Нижняя губа задрожала. Койн ущипнул меня за соски, и у меня перехватило дыхание.
— А сейчас я могу тебя трахнуть, ведь ты моя прекрасная пленница. Полностью в моей власти.
Глава 23
Койн
Несколько минут назад я горел решимостью.
Использовать. Брать. Разрушать.
Это ведь справедливо. Она — дочь Дженворта. Мне нужно было вернуть ему все в десятикратном размере. Однако Хэдли что-то со мной делала. В голову словно пробирались черви, поедая весь здравый смысл. При виде нее я забывал все на свете. Видел лишь Хэдли.
Хрупкую. Похудевшую. Печальную.
В груди поселилась боль, словно разрывая меня изнутри.
Почему?
Почему она так на меня действовала?
Гнев поднял свою уродливую голову, но тут же рассеялся в тот момент, когда Хэдли прикусила нижнюю губу, ее большие карие глаза блестели от слез. Такая невинная.
Как Блэр.
Моя дочь была такой же чистой.
Я никак не мог примирить образ стоявшей передо мной женщины с тем, кем она в действительности была.
«Дженворт».
Несмотря на все злые слова, которые я произнес ранее, Хэдли положила голову мне на грудь. Эта девочка искала утешения в объятиях монстра. Но почему? Хэдли ведь дочь миллиардера. Я держал в руках богатейшую принцессу, а она казалась вполне довольной тем, что здесь находилась. Хэдли чуть склонила голову набок, и я был буквально заворожен обнаженной кожей ее шеи. Мой член затвердел. Покорный своей природе. Предлагая мне завладеть нежными изгибами. Как хищник, которым и являлся, я провел носом по мягкой плоти и вдохнул неповторимый аромат, которого мне не хватало уже два месяца. Прикрыв глаза, я принюхался к ее волосам.
«Мед».
Она пахла медом, и мне хотелось поглотить каждую сладостную часть ее тела.
— Койн, — выдохнула Хэдли так тихо, что я едва услышал, — мне страшно.
Ее слова снова воскресили защитные инстинкты, дремавшие внутри. Мне одновременно нравилось и злило, что Хэдли всегда находила правильные слова, чтобы подчинить меня своей воле. Я ощущал дисбаланс сил, поскольку так она поднималась гораздо выше, чем стоял сам. Будучи человеком, привыкшим к власти, я испытывал тревогу, когда меня ставили в положение подчиненного. Но когда Хэдли так обнажала передо мной шею, я готов был отдать власть в ее руки.
— Я хочу защитить тебя, — признался я, оставляя дорожку поцелуев вдоль линии роста ее волос и остановившись возле уха. — Но еще хочу причинить боль.
Я сдавил ее грудь в ладонях и оттянул соски, показывая, что имел в виду.
Хэдли застонала и поерзала, когда мой член стал буквально пронзать ее через джинсы.
— Ты причиняешь мне сладостную боль, Койн. И пока будешь защищать меня ото всех остальных, можешь делать с моим телом все, что тебе захочется.
— Никто, кроме меня, не желает тебе навредить. Только я, — я стянул с ее бедер спортивные штаны, и они упали на пол.
Обнаженная.
Такая красивая и совершенная, с нежной кожей, так и молившей ее отметить.
Я шлепнул Хэдли по заднице, и она вскрикнула.
— Ошибаешься, — пробормотала Хэдли, встретив мой взгляд в зеркале, ее глаза поблескивали от непролитых слез. — Ты единственный, кто пытается меня защитить.
При этих словам я нахмурился.
В какие игры Хэдли играла?
Карие глаза умоляли меня понять. Заглянуть ей прямо в голову и узнать, что ее так пугало.
Раздраженный тем, что мне никак не удавалось понять Хэдли, я толкнул ее на столешницу рядом с раковиной и просунул между обнаженных ног свое бедро.