Койн
Шрифт:
— Давайте.
Его лающий приказ стал для меня единственным предупреждением, прежде чем из-за деревьев понеслась автоматная очередь. Пули изрешетили дом, вдребезги разбивая окна. Это взбесило меня, но было ожидаемым. Я отступил за каменную колонну, ожидая нападения.
Спустя несколько секунд стрельба прекратилась, когда мои люди отыскали свои цели.
— Я послал Хэдли на кухню поесть, — сказал я в телефон, все еще прижатый к уху. — Сейчас ты можешь просто развернуться и пойти домой, поскольку наверняка убил ее.
— Ты и правда считаешь меня дураком, — отозвался со смешком Дженворт. — Разве я не послал бы за ней своих людей,
Я посмотрел направо, ища Фильтра. Он кивнул и поднял вверх два пальца — наш условный сигнал, означавший, что за Хэдли приходил Патнэм.
— Ты уже на месте встречи? — протянул я. — У вас там все чисто? Готовы сбежать с моими чертовыми деньгами и гребаным призом?
— Ты же знаешь, что я не уйду, пока не увижу, как он выпотрошит тебя… Ааа!
Звонок оборвался.
— Бросил трубку, — невозмутимо проговорил я. — Пойдемте на скотобойню. Пора жарить поросят.
Мне нравилось слышать визги моих врагов.
Мэррон Дженворт и Рэндалл «Магна» Патнэм, привязанные к стульям бок о бок — самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел. Момент, которого я ждал целых десять лет. Начало конца.
Однако видеть малышку Дженворта на матрасе с подтянутыми коленями и затравленным выражением лица было совсем неприятно. Это тревожило меня. Было неправильным и извращенным. Эту картину я бы предпочел не видеть.
Я отвел взгляд.
«Сфокусируйся».
Приблизившись, я увидел, что Дракон уже принялся за Патнэма. У него на лбу впечатляюще аккуратным почерком было вырезано «СВИНЬЯ-НАСИЛЬНИК». Все же Дракон был мастером клинков.
«Это за то, что ты сделал с моими девочками, мудак».
Осмотревшись, я понял, что все члены клуба были здесь. Наблюдали и выжидали. Некоторые в темных углах бойни, другие на виду. Они хотели правосудия так же сильно, как и я. В голову вдруг пришла мысль: а на что будут потом походить наши собрания в Церкви, если половину времени мы не будем строить планы мести. Я уже даже представить себе не мог мирную жизнь.
Потому понятия не имел.
За последние десять лет все мое существование превратилось в подготовку к войне. Войне, которую, в конце концов, выиграю.
Гибсон стал напевать нечто, похожее на «Не бойся жнеца» группы «Блю Ойстер Калт». Подходящая песня. Дженворту и Патнэму не стоило бояться жнеца. А вот меня — да.
Патнэм что-то забормотал, но из-за полоски клейкой ленты разобрать слова было невозможно.
— Что такое? — спросил я, обходя его и направляясь к Хэдли. Я протянул руку и погладил ее по волосам. Она не вздрогнула. Я посмотрел на Дженворта, его глаза пылали яростью, сфокусировавшись на том, как я прикасался к его дочери. Ни один отец не был бы в восторге, наблюдая, как его дочь оскверняли. — Знаешь, — обратился я к Дженворту, — я очень долго представлял себе этот момент. Когда убью людей, погубивших мою семью. Я воображал все, начиная от быстрого перерезания горла до более творческих способов. Например, как-то я хотел вырезать из ваших тел все органы и кормить вас ими, пока вы, мать вашу, не подавитесь.
— Мерзость, — пробормотала Хэдли.
— Я думал о том, чтобы позволить Дракону разодрать тебе задницу, Патнэм, — прорычал я, пригвоздив его к месту жестким взглядом. — Это не бизнес, — передразнил я его же слова в прошлом. — Это личное.
Дракон схватился за свою промежность поверх темных джинсов и сделал непристойный жест. Кто-то в тени фыркнул от смеха. Наверное, Катана.
Патнэм, похоже, не испугался перспективы того, что Дракон мог его содомизировать, только разозлился. Ну и черт с ним. Это мое шоу, и ему следовало выслушать все до конца. Патнэму придется вытерпеть весь мой рассказ о планах.
— Скучала по нему? — спросил я Хэдли, указав на Патнэма.
Она посмотрела на меня, в ее глазах светилась ненависть.
— Нет.
— Но ты ведь трахала папочку своего погибшего парня, верно, Девочка-конкурсантка?
Хэдли замотала головой, по ее прекрасному ангельскому лицу покатились слезы. Внутри стала подниматься волна гнева, готовая поглотить меня в любой момент.
— Ты лжешь, милая?
— Я никогда его не трахала, — ее нижняя губа дрожала. — Только он меня.
Патнэм взвыл даже через ленту, когда Дракон злобно отрезал ему ухо. Взревев, он швырнул больше ненужную Патнэму часть тела в огонь.
— Ты хочешь сказать, что эта свинья изнасиловала и тебя? — мои слова обманчиво спокойны. Я погладил Хэдли по нежной щеке трясущейся от ярости рукой.
— Я не хотела этого, Койн. Мне было страшно.
Еще один вой. Второе ухо.
«Хороший Дракон».
Я провел пальцем по мокрой, залитой слезами щеке и поднес его к губам, лизнув вкус соленой печали Хэдли.
— Мне хотелось бы узнать, почему твой отец позволил Патнэму осквернить тебя. Он торговался, используя тебя? Это был бизнес или что-то личное? — я выгнул бровь, посмотрев на Дженворта, он сердито смотрел на меня. — Папочка вообще знал, что его драгоценную принцессу запятнал какой-то больной сукин сын?
— Я не знаю, — прошептала она.
Ненавистный взгляд Дженворта сказал мне, что ублюдок был в курсе. Вероятно, даже посчитал, что это в порядке вещей. Я скоро разберусь с ним. Сейчас я хотел заставить страдать Патнэма.
Убрав руку от лица Хэдли, я направился к Магне. Дракон предложил мне свой нож, но я достал собственный. Большой. Опасный. Смертоносный. Однако я не желал убивать его… пока. Мне хотелось, чтобы он истекал кровью. Чтобы ему было больно. Чтобы Патнэм рыдал, черт бы его побрал.
— Подержи его, — выдавил я. — Он станет извиваться.
Сорвав ленту с его рта, я приклеил ее к краю стула, а потом достал нож. Патнэм же решил усилить бурю, клокотавшую внутри меня.
— Ты можешь пытать меня и убить, но я навсегда останусь человеком, который трахал твою жену в задницу, а потом убил. Я все время буду сниться тебе в кошмарах, засовывая член в узкую юную пизд… аааа!
Он заткнулся и начал орать, когда я схватил его за короткую бороду и стал пилить. Я подцепил лезвием его щеку рядом с тем местом, где раньше было ухо, и стал довольно глубоко срезать кожу, чтобы прихватить с собой и всю бороду. Я продолжал двигаться вдоль скул, лезвие царапало по самой челюсти, пока избавлял его от кожи, обнажая на его щеках мясистые мышцы. Кровь заливала все вокруг, и это было прекрасно. Цвет мести был чертовски красив. Крики стихли, когда Патнэм потерял сознание от боли. Я же продолжал пилить, пока не добрался до второй ушной раковины. Как только пласт кожи с бородой оказался у меня в руках, я запихнул истекающее кровью дерьмо ему в рот. Это разбудило его. Патнэм стонал и давился. Я схватил оставленную полоску скотча, но руки были слишком мокрыми от крови, чтобы я мог им воспользоваться.