Козырная карта Апокалипсиса
Шрифт:
— Спасибо, что сказали именно сейчас, лэра. Мне так тяжело от потери старого друга, что на фоне этого боль от потери… вас… будет менее заметна.
Я лишь смогла слабо кивнуть, стараясь, вообще, не смотреть в его сторону. Дура! Мало ему Роберто, так я еще и…
— Нет, лэра, вы не поняли. Вы поступили очень правильно и честно. Не корите себя. И… будьте счастливы.
Он ушел, ушел… совсем ушел. А я стояла, спрятавшись между стеной корпуса и деревьями, и выла. Тихо-тихо. Чтобы никто не услышал. И пусть это было совсем не по-лэровски…Когда Тимоха с Ниммеем
Я поскулила еще в подушку, потом задремала на какое-то время. Проснулась среди ночи со странным чувством какого-то отрешенного спокойствия. Огляделась, покрутилась, поняла, что в одиночестве это не закрепившееся еще до конца спокойствие я быстро расплескаю. Выползла из кровати и отправилась в комнату к Ниму. Пристроилась к нему сзади, обняла, прижалась… Почувствовала, как он напрягся, проснувшись. Мы полежали так вместе минуты две-три, а затем Ниммей обернулся, притянул меня к себе, погладил по волосам:
— Спи. Спи, моя хорошая, спи. Ящерица моя…
Боль, и так уже почти исчезнувшая, отступила совсем. Стало хорошо, тепло, уютно, спокойно… Надежно.
— Все будет хорошо…
— Угу, — прошептала я, обнимая его за шею и сама ища его губы. Целуя, осторожно, робко… Или это он — робко? А я уверенно, точно зная, чего хочу? Кого именно сейчас хочу…
— Гадостей наговорил? — и голос такой, что если отвечу «да», завтра весь их нейтралитет закончится.
— Нет, поблагодарил за правду и за то, что сказала именно сейчас. И-и-и, — тут я вспомнила и горестно всхлипнула, потому что сейчас это казалось самым обидным, — он перестал меня звать по имени и стал обращаться на «вы-ы-ы»…
А дальше мы целовались… Долго. Отчаянно… Жарко. И мои слезы, моя обида, моя вновь накатившая от воспоминаний боль… все исчезло, растворилось в этих поцелуях. Самым важным сейчас были только его губы, его тепло, его нежность… его шепот: «ящерица моя»…Даже то, что случилось с Робби, слегка забылось. На время…Я вновь была готова на большее, я хотела этого, мне было это нужно! Но Ним лишь целовал, гладил, шептал что-то ласковое… А потом обнял, и я почти сразу уснула, уткнувшись носом ему в подмышку.
Удивительно, но следующим утром я спокойно умылась, почистила зубы, спустилась с Тимом и Нимом вниз, потренировалась, позавтракала, здороваясь со всеми знакомыми… Да, Фредо мне лишь кивнул, обнимая при этом довольного и сияющего Эззелина, но все парни восприняли этот факт вполне естественно. Ведь я тоже, не скрываясь, держала за руку Нима и, по-моему, вела себя более «по-лэровски», чем Вазелинка. На обед нас отпустили пораньше, поэтому мы успели столкнуться на выходе из столовой с Адамом. Агату пока еще держали в лазарете, — она впала в состояние апатии, отказывалась есть и пить, ночью почти не спала. Плакала…
Мне даже стыдно стало за собственную ночную истерику. Вот уж у кого, действительно, настоящее горе, а я тут себе навыдумывала всякого. Сначала влюбленность, потом страдания… Не моя была сказка, с самого начала — не моя. Фредо был влюблен не в меня, а в мальчика Рина. И, понятное дело, он оказался не в восторге, узнав, что такого мальчика не существует. Зато Ниммей любит именно меня. Любит… Иначе не стал бы жертвовать собой, и вообще…
Когда уже подходила наша очередь на раздачу, появилась вторая подготовительная группа. Борхэль накинулся на нас, выливая очередные новости о собственных достижениях и, заодно, между делом, сообщил, что с утра пересекался с Санасаром.
— Он совсем спятил! Представляете, на полном серьезе объявил, что по их башне разгуливает по ночам вампир! Даже жертв называл.
— Хочешь сказать, что вампир кого-то убил из целителей, а нам не сообщили? — удивилась я. Конечно, Адам всю ночь дежурил возле Агаты в лазарете, но именно поэтому такая новость не прошла бы мимо него. И, я уверена, он бы поделился ею с нами.
— Нет, это какой-то странный вампир. Он нападает сзади, затыкает жертве рот, выпивает немного крови и исчезает.
— Улет! Да среди целителей тогда паника уже давно должна была начаться! Они бы тут крыльями махали и шум бы устраивали…
— А они боятся, ясно? — с загадочным видом сообщил Борхэль. — Они боятся, что их спалят, как зараженных. Вот и молчат. Только между собой перешептываются.
— То есть это у них давно уже, что ли? — почему-то я сначала с перепугу подумала на Робби, но тогда вампир только с этой ночи должно был появиться. И потом, Робби же вызвал демона, если верить ректору. А демон — это немного другое…
— Санасар сказал, уже дней пять. И напуган он до икоты! — Борхэль покивал сам себе, оглядел нас и добавил: — А если это, и правда, заразно? Представляете?! Целый факультет вампиров… Ужас, да?! Я учебник читать спокойно не могу, меня потряхивает сегодня весь день.
— Улет… — Ниммей взял свой поднос и принялся оглядывать зал, ища свободное место.
— Я с Санасаром вечером поговорю, — уверенно объявил Тимка. — Он же к Адваре придет, тренироваться. Вот я из него все и вытяну. Может, у них там, в лаборатории, опыт какой делали, ну и колбочку нечаянно кокнули. А там глюциноген массового поражения. Вот и мерещится всем… всякое.
— Да уж, — согласилась я. — Нам сейчас только вампиров в Академии не хватало! Убиться, блин, плеером!
Глава 33. Кровавый вечер
Начало второй половины занятий, первые долей двадцать, а то и тридцать, я честно «проприсутствовала». Сегодня мы решали новые и повторяли старые рунные уравнения. И, как я и подозревала, в исполнении моего любимого преподавателя они выглядели гораздо более захватывающе, поэтому все утро я просидела, буквально глядя Демо в рот. Но сейчас большая часть моего разума была захвачена информацией о вампире в башне целителей.