Козырная пешка
Шрифт:
Варвара первой тронула меня за плечо. Она тоже околела в своем тонком плаще и выглядела не лучшим образом.
– Пойдем, – сказала она. Я кивнула, и мы пошли с кладбища. Свернув с тропинки, мы решили сократить путь и побрели между могилками. Не знаю, что вело меня в тот день, но я, не зная где похоронили Женьку, уткнулась прямо в ее могилу. С фотографии у простого деревянного креста, заваленного венками, на меня смотрели ее смеющиеся глаза. Я остановилась. Варвара, увидевшая фото Женьки, тоже встала за спиной и тяжело задышала, как собака. Я открыла сумку и вынула из нее ожерелье из чароита и аметистов, которое сунула в сумку еще утром, сама не знаю почему. Сиреневые камни в моей руке быстро стали мокрыми не только от дождя. У могилы подруги меня наконец-то прорвало. Я ревела, уткнувшись в плечо Варвары, а та гладила меня по голове и утешала, как могла.
Согрелись мы только в машине. Мы медленно катили по городу. Варвара искоса поглядывала на меня, а потом, вдохнув, сообщила нерадостную новость.
– У Любы дом забирают за долги. Она просрочила все платежи. Лада тоже осталась без магазина, на него арест наложили. Мишка успел машину выкупить, но вот с фирмой ему тоже, скорее всего, придется расстаться. Вовка-то под фирму какие-то деньжищи занимал у какого-то крутого… А тот потребовал возврата. В общем, никому Вовкина смерть счастья не принесла. Вот ведь как получилось: сам помер, да еще сколько народу за собой в могилу утащил.
– И что Люба? – вяло поинтересовалась я. – Переедет в свою квартиру обратно?
– Что ты? – изумилась Варвара. – Она же ее продала почти сразу. Деньги пошли Мишке и Ладе на уплату долгов, да только их мало было. А куда она теперь пойдет – неизвестно. Ни Мишка, ни Лада маму к себе брать не хотят. Любаня уже тонко намекала, что хочет переехать ко мне, но ты знаешь, что мне ее просто некуда поселить. Ума не приложу, что она будет делать…
Я криво усмехнулась. Варвара, движимая самаритянскими чувствами, явно хотела спихнуть сестру мне. Насколько я успела изучить Володиных родственников, страсть перекладывать на него свои проблемы, была у них в крови. Однако рассчитывать на мое благородство в данной ситуации было бессмысленно. Однако против воли мое сердце заныло, когда я подумала, что дом, который я успела полюбить, снова перейдет в чужие руки.
Поздно вечером, когда старушки разошлись из ресторана, я поехала домой. По дороге я даже слегка растерялась, так как дважды свернула не туда, автоматически возвращаясь к дому Агаты. Вспомнив слова Варвары, я ни с того ни с сего решила проехать до своего бывшего дома, где когда то была счастлива с мужем. Не знаю, что двигало мною: не то ностальгия, не то злость на то, что Люба так и не смогла сохранить наш дом. На поминках я выпила пару рюмок кагора, но хмель давно выветрился из организма, к тому же я выпила потом две чашки крепкого кофе. Я понадеялась, что мне не попадется не в меру ретивый сотрудник ДПС с эротичным предложением подышать в трубочку. К тому же вожу я осторожно, останавливают меня крайне редко.
Дом производил безрадостное впечатление. Я разглядела удручающую картину сквозь прутья решетки (в отличие от соседей наши бывшие владения украшала не глухая стена из кирпича, а ажурная чугунная решетка в два метра высотой). Любовно взлелеянный мной, а также приходящим садовником сад, зарос сорняками. На лужайке росли невесть откуда взявшиеся одуванчики, уже давно белые и облетавшие. Фонарь над воротами был разбит, а каменные плиты у въезда забрызганы жидкой грязью. Сток тоже не прочищали давным-давно. Так что скопившаяся за сегодня вода угрожающе хлюпала в канале, лениво перенося с места на место листву и мусор. Я разозлилась и одновременно порадовалась, что муж этого не видит.
Черное пятно вдруг взметнулось передо мной с истерическим визгом. Я отпрянула в ужасе, когда горячий влажный язык вдруг начал лихорадочно лизать мои руки. С ужасом я увидела, что это наш ротвейлер Бакс, которого мы называли Басенькой. Пес был до ужаса худ, грязен, уши в засохших струпьях. Бакс визжал, прыгал на прутья, всем своим видом показывая, как он скучал по мне. На нем не было даже ошейника. Пес, привыкший к домашнему комфорту, был привязан цепью, захлестнувшей его мощную шею, прямо на улице, не имея возможности даже спрятаться от дождя. Я подергала ворота, но они были заперты изнутри. Я бросилась к калитке, чтобы позвонить, но звонок был выдернут с мясом, от него остались только парочка жалких скрюченных проводов. Бакс визжал и прыгал, стараясь дотянуться до меня лапами. Я просунула руки сквозь решетку, стараясь расцепить звенья цепи, но это оказалось мне не под силу. Я была в бешенстве и плакала вместе с несчастным псом, дергая эту цепь. Потом бросилась к машине и несколько раз нажала на клаксон, надеясь, что Люба меня услышит и выйдет. Но время шло, а в темных окнах не зажегся ни один огонек. Любаня наверняка залила свою грусть горячительным и теперь дрыхнет без задних ног. Я открыла багажник и порылась в инструментах, но не нашла ничего подходящего. Вконец обессиленная, я обхватила морду пса и целовала его сквозь прутья. Пару раз я хотела забрать его, но Люба отвечала мне отказом, а потом я совершенно забыла о собаке, заваленная ворохом проблем. Если бы я настояла на этом, если бы забрала собаку сразу, кто знает, может быть, пес и защитил бы Женьку и Агату…
Я поднялась с грязной земли, твердо решив, что вернусь сюда завтра, с инструментами и освобожу пса. Поняв, что я ухожу, Бакс завизжал еще отчаяннее, а потом завыл. В его голосе была мольба: «Не оставляй меня тут!» Я заплакала и, сняв грязный плащ, села за руль, рванув с места так, что грязь полетела из-под колес комьями. Вой сразу же прекратился. Я проехала всего пару метров, повернула за угол, и тут в свете фар на меня откуда-то скатился черный клубок. Бедный Бакс возник перед машиной и замер, припав головой и передними лапами к земле, выставив вверх костлявый зад. Я вывернула руль влево, едва не врезавшись в столб. Не веря своим глазам, я вышла из машины.
Бакс бросился ко мне, прыгнув на дверцу. Я едва успела выйти, иначе он бы придавил меня своей тушей. Пес прыгал, лаял, а я смеялась и плакала. Бакс вырвал цепь из земли и прибежал вместе с ней. Его шея была стертой и кровоточила. Я не понимала, как он перелез через двухметровую ограду, подозревая, что где-то им еще ранее был прорыт лаз. Поскольку плащ все равно был загублен, я постелила его на переднее сидение и затащила собаку в салон. Пес был счастлив. Прежде всего, он облизал мне лицо, и вообще довольно долго лез с проявлениями чувств, пока я не прикрикнула на него. Нужно было срочно сматываться.
По дороге я заехала в круглосуточный супермаркет и произвела там сильное впечатление на скучающих продавцов. Еще бы! Я походила на нищенку. И только демонстративно выставленные ключи от машины и болтавшийся на шее мобильный притормозили уже готового сорваться с места охранника. Я сразу же подошла к стойке с собачьим кормом и схватила самый большой мешок, погрузив его на тележку. Наблюдавший за мной охранник, углядевший на моих штанах отпечатки грязных лап, облегченно вздохнул. Кассирша, которой я протянула грязную руку с зажатой в ней кредиткой, выпучила глаза, но выбила чек и вернула мне карточку. Охранник даже помог дотащить мне мешок с кормом до машины, а вот погрузить его в багажник отказался наотрез. Бакс тут же начал лаять. Так что пришлось мне управиться самой.
Дома я нашла в шкафу старую салатницу и приспособила ее в качестве временной собачьей миски. Бакс жадно ел, потом выпил полмиски молока, потом еще поел сухого корма и умильно глядел на меня, надеясь на добавку, но я отказалась. Пес давно недоедал, я побоялась, что ему станет плохо. Пока он ел, я бросила ему вместо подстилки старое мамино пальто, которое не выбросила по недоразумению. Пальто валялось рядом с моей кроватью, так было спокойнее мне, да и Бакс чувствовал бы мое присутствие.
Ночью мне не спалось. Во-первых, из-за тревожных мыслей и злости на Любу, а во-вторых, потому что Бакс, перепуганный перспективой остаться без хозяйки, спал стоя, положив свою тяжелую голову мне на живот. Я лежала на спине, смотрела в потолок и думала. Что-то не давало мне покоя.