Козырной туз

Мецгер Барбара

Алекс подозревал, что от разговоров с мадам Амбо толку не будет.

Со стороны матери у Лизбет было двое двоюродных братьев. Они осиротели в раннем возрасте, и родители Лизбет взяли их в свою семью и воспитывали как собственных детей. Филан Слоун по-прежнему жил в доме, следил за усадьбой и вел дела на маленькой верфи, которую отец Лизбет основал в Гулле. Сейчас Филану около сорока лет. Он никогда не был женат – по крайней мере в отчетах адвоката ни разу не упоминалось ни о его жене, ни о его детях.

У Филана была сестра намного моложе его. В отчетах адвоката сведения о мисс Слоун оказались весьма скудными. Он сообщил, что после смерти тетушки ее послали учиться в какую-то частную школу. Как предполагал Алекс,

девушка выросла, вышла замуж и покинула родные края. Скорее всего ему не составит труда найти ее адрес, стоит ему только приехать в дом, где она родилась. Однако едва ли женщина сможет рассказать что-нибудь новое о том, что случилось с Лотти: в то время, когда произошло несчастье, ей было лет двенадцать, не больше.

Алекс не видел Слоунов со дня свадьбы отца и Лизбет. Насколько он помнил, Филан тогда выглядел суровым и держался несколько отстраненно. Ни юными сыновьями графа, ни даже своей младшей сестрой он не особенно интересовался. Алекс вспомнил, что мисс Слоун была застенчивой и пугливой девочкой. Что, в общем, никого не удивляло: она находилась в чужом доме среди множества незнакомых людей. Ее отвели в детскую, где верховодили Алекс и Джек – шумные озорные мальчишки. Она была высокой и тонкой, как тростинка, с большими глазами – такими же голубыми, как у Лизбет, а впоследствии и как у малышки Лотти. Мисс Слоун была светловолосой, как и ее старший кузен. В глазах мальчиков Лизбет была златокудрой сказочной принцессой, а Элеонора Слоун – бледной и весьма невзрачной.

Алексу казалось странным, что нашелся мужчина, который мог на нее польститься. Разве что у нее было богатое приданое. Но в этом Алекс очень сомневался. Кард решил зайти к ней из чистого любопытства, если она до сих пор не уехала из тех мест.

Кажется, он заблудился. А то, что Алекс путешествовал инкогнито, усложняло задачу и усугубляло его положение. На лице у него остались порезы после неудачного бритья, ботинки истерлись, а лошадь под ним имела плачевный вид. К тому же начался дождь, а у графа свело живот от голода.

Его обед состоял из куска сыра и буханки хлеба, которые Алекс купил несколько часов назад в последней деревне, через которую проезжал. А потом он заблудился. Хорошо еще, что он нашел ручей, наполнил флягу и напоил коня. Слава Богу, что, прежде чем начался проливной дождь, граф, идя мимо ручья, вышел к стоящему на отшибе дому и ферме. Сидя в теплой уютной кухоньке и глядя на оконное стекло, которое заливали струи дождя, Алекс чувствовал себя счастливым. Рядом с ним на грубой деревянной скамье сидела одноглазая собака и стоял мешок картошки. С аппетитом поглощая пироге голубиным мясом, которым его угостила жена фермера, Алекс посмеивался про себя над тем, что впервые со времен своего детства, когда мальчиком выпрашивал лакомые кусочки у повара в Кардингтон-Холле, величественный лорд Кард ужинает, сидя за простым деревянным столом. Алекс щедро заплатил за ужин и узнал, что находится на расстоянии более трех миль от нужного ему места. Что мисс Элеонора Слоун ведет хозяйство своего брата и что люди избегают говорить о трагедии, которая случилась много лет назад, если они хотят получить работу в Амбо-Коттедже или вести с обитателями дома какие-нибудь дела. Фермер, который в это время сидел в углу и жевал табак, бросил грозный взгляд на жену, велев ей замолчать. Ему не нравилось, что она распустила язык: время от времени он продавал продукты с фермы в Амбо-Коттедж и не хотел осложнять себе жизнь. Как только дождь прекратился, мужчина поспешил спровадить путника, прежде чем Алекс успел задать еще хоть один вопрос. Кард сожалел, что ему не удалось отведать яблочный пирог, испеченный женой фермера и только что вынутый из печи.

Уже почти стемнело, когда Алекс наконец добрался в Кингстон-апон-Гулль. До Амбо-Коттеджа теперь было рукой подать, оставалась миля или около того. Надо было миновать

деревеньку и двигаться дальше по темной проселочной дороге. Алекс решил не наносить столь поздний визит своим дальним родственникам и не появляться у них непрошеным гостем, к тому же грязным с дороги. Поэтому решил снять номер в местной гостинице «Королевский герб» и ждать, когда через пару дней его нагонит камердинер и прибудет багаж. Он сообщил свое имя и титул, а также изобразил на лице высокомерную аристократическую мину и бросил на владельца гостиницы строгий взгляд. Несмотря на порезы после бритья на поднятом подбородке постояльца, владелец гостиницы безошибочно распознал гостя высокого ранга. Точно так же безошибочно мистер Риттер распознал золотые монеты, протянутые ему графом щедрой горстью. Поэтому Алексу на этот раз были предоставлены самые лучшие комнаты, какие только имелись в гостинице. «Королевские апартаменты», как называла жена мистера Риттера, Сара, смежные комнаты, из которых состоял номер Алекса, были не по карману торговцам шерстью.

Еще немного золотых монет – и обслуживание коренным образом изменилось. В гостиную на втором этаже внесли медную ванну и бидоны с горячей водой, от которой шел пар. Дорожный костюм лорда Карда, а также накопившуюся за время пути грязную одежду, лежавшую в седельных вьюках, обещали выстирать и выгладить, ботинки – почистить. Письмо Джеку отправят в Лондон, а затем перешлют в армию. Что касается визитной карточки графа, ее отправят в Амбо-Коттедж и спросят, нельзя ли утром нанести визит мистеру Филану Слоуну, если это ему удобно.

Алекс лежал в ванне. В одной руке он держал кусок душистого французского мыла, в другой – бокал выдержанного французского вина. Поскольку эта местность была близка к побережью, едва ли с лица, провозившего эту бутылку через границу, взимали таможенную пошлину. Однако это был тот исключительный случай, когда графа не возмущали действия контрабандистов, отдававших деньги ненавистным французам, которые заряжали французские винтовки, направленные на английских солдат. Алекс удовлетворенно вздыхал и счел разумным не задавать хозяину гостиницы и его подчиненным лишних вопросов. Он успел заметить, что в деревушке предпочитали помалкивать и не слишком распространялись о семье Лизбет. С какой стати в таком случае они выложат незнакомцу всю правду о контрабанде?

Когда Алекс вытерся пушистыми белоснежными полотенцами и оделся, ему предложили на выбор говядину, мясо ягненка или ветчину. Он согласился на то и другое и третье, а еще на порцию супа, на овощи, фрукты и сладости. Когда граф впервые за всю неделю наелся до отвала, хозяин гостиницы поставил перед ним поднос с графином бренди и бокалом, сигарами, лондонской газетой всего лишь трехдневной давности и мерой нюхательного табака. Риттер также с гордостью показал графу, что в гостиной есть полка с книгами, а еще в доме имеется стопка одеял на случай, если его сиятельству станет холодно, а в столовой – блюдо с печеньем, которое его супруга испекла специально для почетного гостя. Словом, его сиятельству будет обеспечен полный комфорт, какой только возможен в гостинице.

Если графу нужна компания, на первом этаже в общей комнате можно сыграть в карты. Если лорду Карду понадобится компания иного рода – при этих словах Риттер игриво подмигнул Алексу, – одна из официанток согласна обслужить его наверху, как только щепетильная в вопросах нравственности миссис Риттер отправится спать.

Алекс отклонил оба предложения. Сегодня ему нужна только кровать со свежим бельем – чистая, удобная, пахнущая лавандой. Он подумал о том, что было бы неплохо потолковать с местными жителями: несколько бокалов эля могут развязать им языки. Но Кард слишком устал, чтобы начать свое расследование немедленно. Он пребывал в состоянии приятной расслабленности и блаженства и не хотел портить себе удовольствие разговорами на неприятные темы.