Крах лицедея
Шрифт:
– Не пойду, – покачала она головой, – мне еще нужно немного поработать. Увидимся у комиссара в шесть вечера, как и договаривались.
Она ушла к себе. Дронго решил немного пройтись. Огибая бассейн, он встретил Бернардо. Вид у начальника охраны Карраско был мрачный.
– Ничего не понимаю… Что происходит? – остановился он поговорить с Дронго. – Этот убийца обладает невероятным хладнокровием. Он убивает уже вторую жертву и по-прежнему не бежит из отеля.
– Может, он уже убежал? – предположил Дронго.
– Нет, – ответил Бернардо, – я чувствую,
– Тогда мы его найдем, – убежденно сказал Дронго, – обязательно найдем. Я хотел у вас спросить, как давно сеньор Карраско знает своего молодого друга?
– Вы говорите об Антонио? – уточнил Бернардо. – Не так давно. Года полтора или два, может, чуть больше.
– Спасибо. Увидимся у комиссара в шесть часов вечера.
Дронго вошел в здание и поднялся к себе на третий этаж. Войдя в номер, он устало опустился в кресло. Потом посмотрел на часы. Было около четырех часов дня. Дронго решил, что у него есть время спуститься к океану и искупаться.
Он вышел на балкон, чтобы взглянуть на побережье. Внизу, на пляже, было не так много людей. Человек десять или пятнадцать. Двое охранников сидели у небольшого бара, находившегося с левой стороны пляжа. Еще двое прогуливались справа, не подпуская никого из посторонних. Каждый отель, расположенный на побережье, имел свой выход к пляжу. И пляжи были отделены один от другого достаточно широкой песчаной полосой.
Дронго вернулся в комнату и достал из чемодана плавки и короткую безрукавку.
Бернардо поднялся в апартаменты Карраско, где его ждал комиссар Рибейро. Они были знакомы уже достаточно давно.
– Я не знаю, кого подозревать, Бернардо, – признался комиссар, – мне кажется, что убийца ходит рядом со мной, а я не догадываюсь, кто это.
– Нужно проверять всех, – убежденно сказал Бернардо, – где сеньор Карраско?
– Он все еще с Антонио. Наверное, переживает за него и не хочет оставлять одного. Неужели они так любят друг друга?
– Не знаю, – нахмурился Бернардо, – меня меньше всего интересуют подобные тонкости.
Он повернулся и вышел. Комиссар озабоченно посмотрел ему вслед. На Бернардо была синяя рубашка с короткими рукавами, и его рельефные бицепсы бросались в глаза. Комиссар отметил про себя, что среди всех, кто мог быть на подозрении, самые сильные руки имел этот бывший полицейский. Мачадо был низкого роста. Карраско после перенесенных потрясений едва держался на ногах. Руки Антонио сразу выдавали в нем неженку. У остальных ювелиров были обычные руки профессионалов. Правда, японец казался здоровее других. Рибейро вспомнил, что в число подозреваемых можно было бы включить и Фила Геддеса, который также не выглядел слабаком, и даже самого Дронго. Но все же самым крепким среди всех мужчин без сомнения был Бернардо.
«Интересно, – подумал комиссар, – почему он так рано ушел из полиции на пенсию? Нужно будет проверить».
Затем Рибейро вспомнил, что ему предстоит встреча с американскими представителями, и у него окончательно испортилось настроение. Он подозвал помощника и попросил его еще раз проверить все документы по
– Ничего нового, – сообщил главный эксперт, – убийца был в перчатках. Никаких следов, никаких зацепок, одним словом, ничего. Но мужчина был достаточно сильный. И руки у него были мощные. Сжал пальцы так, что моментально сломал жертве шейные позвонки.
Комиссар снова подумал о Бернардо. «Уж ему-то было все точно известно и о бриллиантах, и о колье. И как раз ему никогда не удалось бы уйти неузнанным, просто выкрав драгоценности. Нужно будет все проверить еще раз». Подумал он и про сильные руки Фила Геддеса, который ему не нравился. Надо проверить и его… «И вообще, – решил про себя Рибейро, – доверять нельзя никому. Убийцей мог быть любой».
Карраско сидел у постели Антонио, заботливо поправляя одеяло. Он не будил своего молодого друга, давая ему возможность выспаться и отдохнуть. У спящего Антонио было детское лицо, и он иногда всхлипывал во сне.
Мачадо принимал душ, поеживаясь от холодной воды. Он любил принимать контрастные души, подставляя тело то под горячие, то под холодные струи.
Тургут Шекер лежал на кровати, глядя в потолок. Он даже не стал раздеваться и лег на покрывало как был – в брюках и рубашке. На потолок он смотрел так внимательно, словно решал какую-то важную проблему и именно на потолке мог найти ее решение.
Ямасаки подключил свой ноутбук к Интернету и работал, стараясь не думать о случившемся. Но иногда он вставал и подходил к двери, прислушиваясь к шагам в коридоре. Он вернулся с дактилоскопической экспертизы, разрешив снять у него отпечатки четырех пальцев на компьютер, с которого их должны были переслать в банк данных Интерпола, и теперь ждал результатов.
После скандала с комиссаром Энрико Галиндо сидел в баре за чашкой кофе и обдумывал ситуацию. Он все никак не мог успокоиться, и его нервозность выдавала дрожащая правая нога, которую он иногда усилием воли останавливал.
Злой Фил Геддес находился в другом баре, где общался с журналистами, выясняя у них подробности сегодняшней пресс-конференции комиссара Рибейро. Он понимал, что пропустил сегодня очень важное событие, позволив Эрендире Виген стать лидером среди репортеров, находившихся в отеле. И от сознания своего поражения он зверел все больше и больше.
Ровно к пяти часам вечера в отель прибыл американский консул. Он приехал вместе с представителем министерства внутренних дел Испании. Их встретили генеральный менеджер отеля, комиссар Рибейро и несколько местных чиновников. Комиссару пришлось целый час рассказывать консулу, как произошло убийство Исаака Рочберга и какие меры принимает полиция для розыска убийцы.
– Мы связались с Мадридом, – самоуверенно сообщил консул, – к нам едут представители ФБР. Здесь, на месте, они сумеют разобраться в том, что произошло. Ваше руководство не возражает против их участия в расследовании убийства Рочберга.