Крах мечты
Шрифт:
Дверь распахнулась, и Арию обдало морозом. Она нерешительно потопталась на месте.
«Не войдешь – просто проснешься. Будешь жить дальше. Сможешь стать счастливой.
Войдешь – попадешь в игру. И либо выиграешь. Либо умрешь.
Выбор за тобой, Ария».
И она шагнула в вагон. Дверь с лязгом закрылась, а кожа покрылась мурашками. Волоски на руках встали дыбом, покрылись инеем, щипая кожу, словно ее кололи иглами, а шею сдавило, как тисками.
Ария никого не видела, казалось,
Всего пара минут. И она вернется на нужную станцию. Главное не вставать. Главное не вставать…
Холодная, как лед, рука коснулась плеча. Ария задрожала, задержала дыхание, моля, чтобы поезд скорее остановился. Но она открыла глаза. И сжала край юбки с такой силой, что побелели костяшки.
Она видела себя. Но старую. В обносках. С потухшими глазами. И она знала, что значит этот взгляд. Не было нужды спрашивать: она провалилась, не добилась мечты, не стала знаменитой певицей… Старушка встрепенулась, протянула ей блокнот, тот самый, куда она записывала тексты песен.
Настоящая 10 Ария помотала головой, а потом заметила других призраков – ее страхи.
10
А настоящая ли она? Она уже не понимала, что явь, а что сон!
Мать отряхивала передник и презрительно смотрела на дочь.
– Ты бросила нас, когда была так нужна!
Женщина отвесила Арии пощечину, и та вскрикнула. Мать была прозрачной, неосязаемой, всего лишь отпечатком ее фантазии, страха, но щека горела, словно к ней поднесли раскаленную сковороду.
Ария пискнула, увидев дедушку, сидящего с капельницей. Лысая голова склонилась, на губах застыла теплая улыбка, но в глазах плескалась боль. И это была не фантазия, а ее воспоминание. Воспоминание, которое она мечтала навсегда забыть. Но вместо лекарства по трубке стекало что-то алое – кровь? Она помнила, как он угасал, умирал на ее глазах, а она ничего не могла сделать, могла лишь ждать…
– Нет… Пожалуйста…
Ария закрыла глаза, борясь с подступающими слезами, пытаясь сделать вдох, но мешал тугой узел в горле.
– Ты – никто! – Шепот обвязал сердце. – Ничтожество! Не добилась ничего! Не оставила след… не заставила семью гордиться…
– Нет… пожалуйста… – бормотала Ария, закрыв лицо ладонями. Слезы текли по щекам.
– Ты подвела его. Не смогла. Неудачница!..
Ария зажмурилась и зажала уши ладошками, но шепот шел из нее самой. Он не отпускал, лишь сильнее затягивал, словно зыбучие пески, ведь чем сильнее она пыталась избавиться от него – тем громче был голос.
– Тебе лучше умереть! Ты – разочарование…
Холодная рука сжалась на шее, Ария распахнула глаза, схватилась за запястье напавшего, пытаясь сделать отчаянный вдох. Она увязла в холодных синих, словно океан, глазах Чарли. Он хищно смотрел на нее, улыбаясь так, что у нее появились мурашки.
– Ты – моя, слышишь? И будешь делать так, как велю я! – прошипел он, пока Ария царапала его руку, пытаясь вырваться, едва видя от слез.
Он выпустил шею, а она закашлялась, вспоминая, почему ушла полгода назад от Чарли и сменила номер телефона. Ведь поняла, наконец, что не хочет быть экспонатом в его музее.
– Прости, любовь моя, ты же знаешь, я не люблю, когда ты меня злишь…
– А я не люблю, когда мне лгут! – отчеканила Ария, хрипя. Она смахнула слезы и попыталась схватить Чарли за руку, но не сумела – он был очередным страхом, отпечатком прошлого. – Меня обещали не трогать, если я буду сидеть.
Чарли чарующе улыбнулся, коснулся холодными губами ее щеки, а потом исчез. Но остались другие. Они кружили, шептали, касались. И продолжали напоминать, какая она никчемная…
– Перестаньте! – взмолилась Ария и зажала уши. – Это сон. Просто сон. Я могу им управлять… нет, могла бы, будь он мой… но он не мой… – бормотала она, лишь бы перебить шепот. – Учредитель управляет сном… Но я могу… могу… кое-что все равно могу! Мне сказали, у меня тут есть власть…
Ария зажмурилась, едва не воя от страха, укусила себя за губу, вцепилась в цепочку на шее, надеясь, что она придаст сил. Она бормотала воспоминание, которое хотела оживить во сне, словно мантру, надеясь, что сумеет прорвать силу учредителя и пришить свой кусок в это полотно.
Сначала все затихло, а она зависла в воздухе, потеряла связь с телом. Ей показалось, что она стала ничем. Но потом появилось воспоминание.
Оно искрилось и мигало, шипело, словно отходил контакт, но Ария облегченно выдохнула, увидев дедушку. Они сидели за пианино, и тот учил ее играть.
– Если нравится, отдадим тебя в музыкальную школу, дружок, – говорил дедушка, пока Ария старательно повторяла каждое движение.
– Очень, дедуль!
– А ну-ка напой тот стих, что ты написала. Мне кажется, выйдет здоровская песня!
Ария смущенно тряхнула плечиками, но дедушка улыбнулся, кивнул и начал играть. Она зажмурилась от страха, но несмело запела.
Музыка сплеталась с нежным голосом, заставляла сердечко юной Арии биться быстрее, а она становилась смелее, поя все громче.
– У тебя талант, дружок! – сказал дедушка и захлопал ей. Она смущенно улыбнулась, понимая вдруг, что хочет писать песни. И петь…
Ария вырвалась из воспоминания, услышав, что объявили ее остановку. Не думая, она вскочила и понеслась к двери. Она не успела испугаться – что угодно лучше, чем призраки ее собственных страхов.
И сиганула сквозь раскрытую дверь в туман.
2