Крах Мишки Мухоркина
Шрифт:
— Ой! — вдруг жалобно вскрикнула Светка.— Не пять, а четыре! Четыре! Четыре!— И накинулась на Мишку:— Это всё ты!.. Решать не умеешь! Даже в первом классе знают, что два плюс два — четыре!..
Этим Светка погубила себя.
— Садись, Яковлева,— сказала учительница.— Два.
— За что? — заныла Светка.— Это он!
— От лени пока лекарства, к сожалению, нет,— вздохнула Клавдия Анатольевна.— И ещё запомни: ложь никого не украшает.
Мишка был спасён.
Домой он возвращался вместе с Зинкой. На уроке она ему передала записку, что им надо поговорить.
— Какая ж
И ушла.
И Мишка опять — в который раз!—пожалел, что связался с этим пропащим классом.
Глава девятая
СУНДУК КАПИТАНА ФЛИНТА
Во дворе у Саньки мальчишки из 4-го «Б» азартно гоняли шайбу.
— Здоров, Мишка! — крикнул Санька, завидев у ворот Мухоркина, и уверенно сказал Лёньке:—Видишь, с портфелем! Списать принёс, своё дело знает.
— Знает своё дело,— поддакнул Эхо Наоборот.— Списать принёс. С портфелем.
— Ты подожди немного,— деловито сказал Санька Мишке.— Потом спишем. Ответственная встреча!
— Держи карман шире,— сказал Мишка.
— Что-о? — Санька опёрся на клюшку и выразительно подмигнул ребятам: видали, мол, такого!
— А ты на что? — удивился Вовка Сидоров. Толстый и неповоротливый Кабась был рад вынужденной передышке.
Мишка отрицательно помотал головой:
— Сами сделаете.
— Ты в нашем классе свои порядки не устанавливай! — разозлился Санька.— Завтра к нам директор придет, я слышал! А не хочешь — как хочешь. Не у тебя, так у Витьки спишем. Иди, Витька, трудись.
— У меня всегда с ошибками,— заныл Витька. Ему страшно не хотелось бросать игру и идти домой.
— Лучше с ошибками, чем ничего,— мудро заметил Вовка Кабась.
— Вот именно,— подтвердил Санька.
— Именно вот,— тут же повторил Эхо Наоборот.
— Ну, тогда идёмте ко мне,— нарочито равнодушно сказал Мишка.— Каких-то два-три часа посидим, и всё!
Но его «хитроумный» план потерпел крушение,
— Была охота,— хмыкнул Санька.
— Охота была,— хмыкнул Эхо Наоборот.
— Не было охоты,— хмыкнул Кабась.
— Никуда я не пойду,— снова заныл Витька,— я играть буду.
— Ну, что вам стоит? — взмолился Мишка.
— Иди, иди,— сказал Свечкин.— Не мешай.
И Мишка уныло побрел домой.
«Может, все-таки дать им списать? — подумал он.— Нельзя. Ни за что! Потому что ничего от этого не изменится. Они будут наслаждаться свободой, а ты, «буквоед и отличник», гни на них спину. Нет уж. Сами должны убедиться, как тяжело быть отличником. Но как?..
У рыболовного магазина его внимание неожиданно привлекла следующая сцена.
Какая-то женщина извлекла своего непутёвого сына из толпы у входа и выговаривала ему на всю улицу:
— Сил моих больше нет! Ты наконец будешь заниматься? Или мне отцу позвонить?
А он хлюпал носом и настырно повторял:
— Купишь крючки — пойду. Купишь — пойду.
— А ты не обманываешь? — подозрительно спросила мать.
— Честное пионерское! — засиял мальчишка и помчался по улице.
— Ты куда? — растерялась
— Уроки учить! — крикнул он.
Она вздохнула и вошла в магазин.
И тут Мишку озарило. Как же он раньше не додумался?!
Ведь в коридоре у него стоял заветный ящик, который отец называл сундуком капитана Флинта. В нём Мишка хранил свои «драгоценности»; кованые рыболовные крючки с прямым загибом, чешские и немецкие, они отливали синим блеском, и каждый был привязан к длинному поводку; мотки крепчайшей шёлковой лески — настоящий парашютный шёлк, запросто выдерживающий три утюга, Мишка уже испытывал; два тюбика синтетического мотыля, за ними в магазине «Рыболов» такая давка была! — оно и понятно, живого мотыля не достанешь, да и не всегда он в продаже бывает; мешочек с грузилами — дробинки, картечины и просто куски свинца и гайки для донок; несколько гусиных перьев на поплавки и даже одно страусиное из старой прабабушкиной шляпы — большое перо, мохнатое, словно веер, поплавка из него, конечно, не сделаешь, но всё равно может пригодиться; старый веник — из его толстых сухих стеблей на комле тоже получаются отличные поплавки, кто понимает толк в старом венике... А ещё — замечательная книга «Жизнь и ловля пресноводных рыб России» знаменитого учёного и выдающегося рыболова Сабанеева. И хоть она была потрёпанная-препотрёпанная, со всякими твердыми знаками и устаревшими буквами, Мишка её все равно очень ценил и страшно жалел, что плохо умеет читать на дореволюционном русском языке.
О Мишкином богатстве знал весь двор. Да что двор — улица!
«Мишк, покажь снасти»,—то и дело приставали к нему ребята, забыв даже о своей неприязни к «примерному мальчику и школьному активисту».
«Пожалуйста»,— говорил Мишка. Жалко, что ли? Он сам был не прочь похвалиться.
Мальчишки часами сидели вокруг сундука капитана Флинта, а Мишка показывал им одну вещь за другой, ревниво следил за каждым, чтобы никто ничего ненароком не унёс, и важно похлопывал по дореволюционному тому Сабанеева: «Тут такие клёвые насадочки описаны! Никто о них и не знает! Никогда без рыбы не останешься».
А если кто-нибудь сомневался, Мишка раскрывал книгу, долгое время беззвучно шевелил губами, а потом «переводил» на современный русский язык:
«Во, смотри, что пишут о лучшей насадке для плотвы! Надо тесто сделать, хорошенько смешать со свинцовым суриком и добавить мёду. Поняли?»
Мальчишки только ахали и потихоньку записывали рецепт на обёртке своих дневников,
«А что такое сурик?»
«Сурик,— охотно объяснял Мишка, он уже знал от отца,— это краска такая. Красного цвета».
«Ну, мёд — это понятно. А вот краска зачем?» — допытывались ребята.
«Соображать надо,— наслаждался своей осведомлённостью Мишка. — Рыбу красный цвет привлекает. Она на цвет так и идёт, валом валит».
«Уж и валом?» — сомневались некоторые.
«Не верите, не надо!» — И Мишка захлопывал книгу.
«Ну, что ты, что ты!—пугались мальчишки и спрашивали: — Ну, а ещё что там написано? Другие рецепты есть, а?»
«Здесь всё есть!»— гордо отвечал Мишка.
* * *