Крах тирана
Шрифт:
Глава 124
Уже не только визирь, но и другие вельможи уговаривали шаха оставить Дагестан и вернуться в обеспокоенную Персию. Лишь англичанин Эльтон, построивший корабли на Каспийском море, убеждал Надир-шаха напасть на Россию, для чего сам готов был перевозить людей и съестные припасы. Он обещал Надиру господство на Каспии при помощи построенных в Персии кораблей и даже успел снять карту всего моря. А чтобы торговля оказалась в руках англичан, учредил в Гиляне факторию.
Уверовав в возможность успешной войны с Россией, Надир начал проводить артиллерийские учения. Дело это было поручено грузинскому
Узнав о приготовлениях Надир-шаха, российское правительство начало принимать необходимые меры к охране своих границ. Кизлярская крепость была укреплена и приведена в оборонительное положение. В дополнение к имевшимся войскам в Кизляр был переведен Азовский драгунский полк. В несколько кумыкских аулов были тайно посланы сотни казаков, и даже сам Кизлярский комендант бригадир князь Василий Оболенский со свой командой выступил на защиту тех, кто издавна считал себя в российской протекции.
Торговля с Персией была почти вовсе прекращена, дозволялась лишь по особым распоряжениям и только через русских купцов. Запрещен был и пропуск в Россию персидских и индийских странников, дервишей и отшельников, под личиной которых часто скрывались шпионы.
Тем не менее Надир-шах готовился к войне, но вельможи сумели отговорить его от очередного безумства. Однако Надир не желал возвращаться в Персию побежденным и стал замышлять новые походы на горцев. Замыслы его были один несбыточнее другого, требовали огромных войск и расходов, но ни того, ни другого у Надира уже не было. Зато всегда находился виноватый в этом, которого шах приказывал тут же казнить.
Придворные дрожали от страха, не зная, чем угодить шаху, чтобы сохранить свои головы. И случай вдруг представился.
Из Персии прибыл особый курьер с секретным докладом ишик-акаси – придворного церемониймейстера, управлявшего в Мешхеде дворцовыми делами и слугами. Принимая запечатанное письмо, визирь все же сумел вызнать у курьера, что было проведено тщательное расследование, раскрывшее дело о покушении, которое было устроено на Надир-шаха в Персии.
Сообщить столь важную новость было большой удачей, и визирь не замедлил это сделать, помня обещание шаха, что тот, кто найдет злодея, будет возвеличен до небес. Он не доверил это даже секретарю, чтобы угодить шаху самолично.
– Читай, – велел Надир.
Визирь сломал печать и начал читать доклад. Но после первых же строк лицо его потемнело от ужаса.
Почуяв неладное, шах вырвал письмо из трясущихся рук визиря и прочел его сам.
В письме сообщалось, что старший сын Надир-шаха Риза-Кули-мирза, управляя Персией в бытность Надира в Индийском походе, вкусил сладость верховной власти и неохотно с нею расстался, когда был смещен за убийство семьи прежнего шаха. Считаясь официальным наследником престола, Риза-Кули-мирза таил в себе мысль о мести, искал способы овладеть троном и быстро нашел соучастников, пообещав им высокие должности. В заговоре против великого падишаха приняли деятельное участие как сам Риза-Кули-мирза, так и неблагодарный сардар Лютф-Али-хан. В помощники себе заговорщики
Далее перечислялись все обстоятельства подготовки и исполнения покушения на священную особу, выданные Никкедемом под пытками. Но Надиру было достаточно и того, что он уже узнал.
В том, что сын будет домогаться власти, особенно после опалы, Надир подозревал его и раньше. Но поднять руку на отца?! Это было ужаснее, чем само покушение. Ведь Риза был его любимым сыном, и даже в опале Надир сохранил за ним титул наследника.
Надир не желал в это верить, но гнев его был сильнее рассудка. С Лютф-Али-ханом он даже не стал разговаривать. Уже за один провал экспедиции через Аймакинское ущелье его следовало казнить, но тогда Надир воздержался от этого, все же он был его шурином и оказал Надиру немало услуг. А открывшиеся обстоятельства покушения и вовсе взывали в Надире отвращение.
Ничего не подозревавший Лютф-Али-хан был схвачен и брошен в зиндан, над решеткой которого охране велели мочиться.
В тот же день в Мешхед был послан батальон личной гвардии с приказом, не ставя ни о чем в известность, доставить Риза-Кули-мирзу в ставку Надир-шаха. А по его отбытии содрать шкуру с Абдуллы-бега и Никкедема.
Глава 125
Риза-Кули-мирза спешил к отцу с радостью. Ему казалось, что это приглашение означало снятие опалы, и Риза готов был явить подвиги, чтобы восстановить репутацию Надира как непобедимого полководца.
Но чем ближе подъезжал Риза-Кули-мирза к Дербенту и ставке Надир-шаха, тем явственнее были печальные признаки поражения: разруха, нищие на дорогах, толпы ослепленных, умоляющих о милостыне. И ни одной улыбки, лишь страдание на изможденных лицах.
Все это повергло Риза-Кули-мирзу в уныние и беспокойство. Он надеялся, что в лагере шаха все будет иначе, но то, что он там увидел, еще больше огорчило наследного принца.
Смрад, беспорядок, жалкие землянки и голодные воины в лохмотьях, павшие слоны, тощие лошади и лежащие в грязи исхудавшие верблюды…
Лачуги из самана и камыша считались здесь роскошью.
Кое-где сарбазы сидели кружками вокруг горок клевера и ели его с солью и плохим хлебом. А посреди лагеря, на майдане, зверски били палками маркитанта, который, как оказалось, продавал катламу с начинкой из человечины.
Войдя в шатер и увидев отца, Риза-Кули-мирза поцеловал ему руку и воскликнул:
– Отец мой! Мой повелитель! Слава всевышнему, позволившему мне лицезреть владыку мира в добром здравии и великом могуществе. Да продлит Аллах твою жизнь!
– А ведь ты был моим любимым сыном и наследником, – ответил Надир-шах, отдергивая руку.
Холодность отца смутила Ризу. Не этого он ждал от встречи, на которую возлагал столько надежд.
– Молю Аллаха, чтобы таким же я для тебя и остался, – испуганно произнес Риза-Кули-мирза.
– Ты прав, сын мой, – сказал Надир-шах, разворачивая свиток доклада. – Я все еще в полном здравии, хотя многим это давно не нравится. Только стал немного слаб глазами от слез, пролитых в тоске по моим благородным сыновьям.