Крах
Шрифт:
Поезд прибывал в столицу в шесть утра. В пять часов Валентина кто-то начал трясти:
– Вставай, собирайся, подъезжаем, – услышал Валя голос сержанта. Повернувшись, он уперся взглядом в удивленное лицо кремлевца.
– Ты что тут делаешь?
– В армию еду, – честно ответил Валя.
– А этот где? – испуганно оглянулся сержант в поисках Литвина.
– На моем месте, мы поменялись, – успокоил его призывник.
– Хорошо, собирайся, – сказал сержант и направился в следующий вагон.
Представив, какую картину сейчас тот увидит во втором вагоне, Валентин вздрогнул от отвращения всем телом. Сам он великолепно
– Какие люди! Мы-то его потеряли, а он – вот он! Жив, здоров, весел! Ты где прятался, братан?
– На твоем месте.
– Ловко, там мы тебя точно бы искать не стали, – засмеялся Литвин. – Правильно говорят, – продолжил он, – хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место.
Состав сбавил ход и тихонько катился по спящей Москве. Валентин вышел в тамбур и в окно разглядывал город, в котором ему предстояло прожить два года.
– Был в Москве? – раздался сзади голос.
– Нет, – не поворачиваясь, ответил он.
– Я тоже, – продолжил незнакомец. – Я вообще нигде не был.
Валя повернулся. Перед ним стоял земляк Дима Курилко.
– Вот и посмотрим, – подмигнул ему Валентин.
Прибыли без опоздания.
Вывалившись из душных вагонов на перрон Казанского вокзала, призывники интуитивно сбились в кучу напротив среднего вагона в ожидании майора с сержантом. Люди, выходившие из поезда, молча поворачивали направо и быстро шли к выходу, обходя стороной толпу молодых людей. Валентин, осматривая старый вокзал, заметил, что по перрону в их сторону бегут милиционеры, человек десять–двенадцать. С расстояния метров в тридцать бегущий первым, в звании капитана, истошно заорал: «Стоять! Стоять, я говорю!». Валентин обернулся в поисках того, за кем гнались милиционеры, но на перроне никого, кроме призывников, не было. В следующее мгновение началось, что-то необъяснимое. Капитан милиции замедлил бег, пропуская вперед постовых, отстегивающих на ходу резиновые дубинки от пояса. «Стоять, всем стоять!», – до сих пор непонятно к кому обращаясь, орал он. Первого подбежавшего милиционера прямым ударом в челюсть Литвин отправил в глубокий нокаут. Ноги постового обмякли, и он, заваливаясь на бок, упал прямо в руки опешившему Валентину, сбив его своим весом. Бегущие за первым милиционеры вдвоем сбили с ног Сергея и покатились кубарем по перрону, молотя дубинками Литвина и асфальт. Валентин выполз из-под бессознательного тела милиционера и, не успев встать на ноги, почувствовал, как кто-то, сильно дернув его за ворот телогрейки, поднял на ноги и силой шлепнул лицом об вагон поезда. Через полсекунды рядом с ним так же шлепнулся об вагон Сергей Литвин. Головы обоих призывников чьи-то сильные руки прижимали к вагону, и повернуть шею не получалось. Справа и слева орали милиционеры: «Стоять, руки на вагон, ноги шире!»
– Что здесь происходит, капитан? – вдруг раздался
– Не мешай! – отмахнулся милиционер.
– Что? Ко мне бегом, капитан? – крикнул майор так, что сразу стало тихо.
Рука, державшая голову Валентина, куда-то пропала. И он, воспользовавшись этим, резко всем телом развернулся, стоявший рядом милиционер, ткнув дубинкой в грудь, прижал его опять к вагону. Все призывники стояли вдоль вагона, у половины были подняты вверх руки. Двое постовых ладошками хлопали по лицу и трясли лежавшего у самых ног Валентина милиционера.
– Ты что тут устроил, дебил? – орал на капитана майор, сунув прямо в нос милиционеру раскрытое удостоверение. – Это мои люди. Проблем захотел? Я устрою. Всю жизнь в лейтенантах по перрону бегать будешь, – понизив сразу на два звания милиционера, сыпал он угрозами:
– Забирай своих придурков, и чтобы я вас не видел. Бегом! – рявкнул майор, пряча удостоверение в карман.
– Я подумал, люберецкие приехали на гастроли, москвичей бить, – попытался оправдаться капитан.
– Какие гастроли? Пьяный, что ли, устроил тут цирк! – разносил его майор.
Капитан весь красный от злобы и бессилия перед гэбэшным майором, процедив сквозь зубы: «За мной», пошел в сторону вокзала.
– Стоять! – громко крикнул майор.
Капитан остановился.
– Я сказал бегом. Плохо слышите, капитан? Бегом! – скомандовал милиционер.
– Отставить! – не унимался майор. – Куда ты пошел? У тебя боец лежит!
Пострадавший милиционер уже, кстати, сидел на асфальте и вращал удивленно глазами. Два милиционера аккуратно поддерживая под руки, подняли коллегу и медленно тронулись в сторону выхода. Навстречу им торопливо бежали три сержанта Кремлевского полка.
– Где вы должны быть? – грозно спросил их майор, когда они доложили о прибытии.
– На перроне, – ответил один из них.
– Выговор! – не вдаваясь в подробности, бросил майор. – По прибытию доложите своим командирам. Проверю. Строиться! – наводил порядок на перроне майор. Собрав разбросанные вещи, призывники кое-как построились в колонну и, окруженные со всех сторон сержантами, направились к выходу с вокзала.
– Ты зачем мента уронил? – шепотом спросил Валентин Сергея.
– Инстинкт, – потирая ушибленную голову, ответил тот. – Попали все-таки по башке, – сделал он вывод.
На привокзальной площади стояло три припаркованных ГАЗ-66, почему-то с гражданскими номерами. Разместив призывников по машинам, майор сел в кабину головной в автоколонне, а сержанта, приехавшего с ним, посадил в последнюю. Опоздавшие сержанты залезли в кузова. На всех машинах задернули тенты. Медленно выруливая с площади, колонна тронулась в часть. Несколько минут ехали молча. Потом сержант, сидевший возле самого борта, спросил:
– Продукты остались?
Все переглядывались, не зная, что ответить.
– Продукты, говорю, остались? – повторил он свой вопрос.
– Остались, – один за всех ответил кто-то из глубины кузова.
– Тогда ешьте сейчас. Когда приедете, все заберут.
– Совсем все?
– Совсем, – спокойно ответил сержант.
Призывники заерзали, изучая содержимое своих сумок.
– Что, и колбасу заберут?
– А яблоки?
– Пряники можно? – то и дело раздавались вопросы.
Сержант, сначала отвечающий на каждый, в конце концов психанул:
– Все заберут и выкинут. Тупые что ли?