Крах
Шрифт:
Размышляя над планом, он то, задумчиво сидел в кресле, то вставал и ходил по просторному кабинету, то вновь садился за стол и записывал придуманное, зачеркивал и начинал все снова…
Уставший, как будто он занимался тяжелой физической работой, чего с ним не было уже несколько десятков лет, он, наконец, вставил в письменный прибор ручку и усмехнулся: «Ну, теперь посмотрим кто кого… Ух, и стравлю же я вас! Мало не покажется. Теперь надо подобрать исполнителей, которые, за некоторым исключением, даже не будут знать, что за всем, что они будут делать, буду стоять я! Не будут знать, для чего, вернее для кого, они
Глава
IV
Вечером он, намеренно не предупредив своего помощника, позвонил нескольким своим особо доверенным и полностью подконтрольным ему приближенным, которые знали, что у него достаточно накопленного им за многие годы компромата на каждого из них, и готовых, и в этом он убеждался не раз, без малейшего сомнения выполнить то, что он от них потребует.
Каждому из них он предложил в течение часа прибыть к нему на дачу, никого, даже членов семей, не ставя в известность, куда и к кому они едут.
«Они, конечно, заинтригованы, – он понимал, что эти его вечерние звонки, не только неожиданны для них, но и вызовут у них волнение, – и хотели бы знать, зачем я их вызвал. Ничего, пусть поразмышляют. До чего они додумаются не важно, важно, что услышав от меня совсем не то, до чего они додумаются, они будут не готовы воспринимать критически то, что я от них потребую, в лучшем случае постараются задать какие-то уточняющие вопросы, и безропотно примут мои требования к исполнению. А, поскольку, ни кто из них, не сможет и не осмелится возразить, то каждый из них и все они будут повязаны своим собственным согласием. Я же особо подчеркну, что все должно остаться в тайне, что в дальнейшем каждый из них получит от меня личные инструкции, что успешное выполнение каждым из них моих инструкций – еще один шаг в их карьере. Такой большой шаг, который ни кто из них никогда ранее не делал Вот, пусть, и действуют как мне надо!»
Он с таким нетерпением ждал приезда вызванных им, что раз за разом смотрел на большие настенные часы, раздражаясь, что минутная стрелка движется так медленно.
«Ну, что они так долго едут, – злился он, чувствуя, как хочется ему вывалить на них все, что он придумал, чтобы увидеть их не то что удивленные от услышанного от него, а даже испуганные лица, – могли бы и поторопиться!»
Ему хотелось, чтобы вызванные им, еще не поняв всего того, что он им предложит, прониклись своей причастностью к новому и неожиданному повороту в судьбе страны, возможным изменениям в их жизни.
«Они еще раз убедятся, что я намного умнее их всех, что я, именно я, определяю все в стране! Я для них – единственный, кто может спасти их от падения, если Ниламов и те, кто с ним, сумеют добиться моей отставки! Но ни о сидящем, ни о тех, кто его поддерживает, я прямо им говорить не стану, не такие же они дураки, чтобы не суметь понять, кого я имею в виду. Да я еще с каждым поговорю отдельно, – он вновь посмотрел на часы. – А, если кто-нибудь из них откажется? Не посмеет! Они прекрасно знают, что тогда они потеряют все! А. если согласится, а потом все расскажет Ниламову? Расскажет, чтобы подстраховаться? С одной стороны, он вроде как со мной, а с другой – оказал услугу Ниламову: глядишь,
Он почувствовал, что его охватывает паника.
«Если я все-таки ошибся? Если я ошибся? Ошибся? – он стал лихорадочно перебирать в уме основные пункты придуманного им плана. – Неужели ошибся? Не может быть! Я же все продумал! Или не все? Все или не все?»
В дверь кабинета постучали.
– Входите! – чуть изменившемся голосом произнес он, понимая, что ему надо взять себя в руки.
Дверь распахнулась.
– Вызванные вами прибыли, – не в силах скрыть своего удивления от того, что он заранее не знал об этом, сказал вошедший в кабинет помощник.
– Пусть заходят! – Шуприн постарался принять начальствующую позу. – И сделай так, чтобы нас никто не беспокоил, пока мы не закончим.
– Обязательно, – кивнул помощник, повернулся и вышел, придержав за собою дверь
Через нее один за другим входили вызванные и рассаживались по обе стороны большого прямоугольного стола, в торце которого на кресле восседал Шуприн.
Глава
V
«Удивлены, – с удовлетворением отметил Шуприн, – и даже, похоже, испуганы. Как раз то, что надо!»
– Я вызвал вас для того … – он обвел взглядом сидящих за столом и сделал паузу, стремясь еще больше заинтриговать их, – для того… для того, чтобы предложить вам стать теми, чьи имена могут навеки войти в историю.
«Как они напряглись, – вновь замолчав, отметил он, – боятся или рады? Или это простое удивление? Но удивление всегда воплощается или в страх или в радость. Так, что же: боятся или рады?»
– Мы: я и вы можем, вернее, должны стать историческими личностями! Вы согласны?
Сидящие за столом переглянулись и Карманов сказал: – Войти в историю можно по-разному… Хотелось бы знать, как это сделать, чтобы остаться в ней положительными персонажами?
«Боятся! Все-таки боятся! – понял Шуприн. – Ишь, хотят быть положительными! Нет, уж, будете теми, кем я вас сделаю! Я – положительный, а вы … вы теми, какими вы будете мне нужны! Я – ваш король, а вы – мои пешки, которые я буду двигать так, как нужно мне! Мне! И, если вы действительно войдете в историю, то только потому, что я вам это позволю! И в той роли, которую я вам отведу!»
– Войти в историю – это преобразовать страну, – медленно, буквально вдавливая в ум каждого, сидящего за столом, начал он. – Все, кто совершал это, все вошли в историю. Все их знают и помнят. Да, были и такие, которые терпели неудачи, но мы же не они! Мы же умнее их! Не так ли?
Все, молча, кивнули.
– А, поскольку мы умнее, разве может кто-либо из нас сомневаться в том, что мы добьемся положительного результата? Вот, ты, – Шуприн уставился на задавшего вопрос, – ты в этом сомневаешься?