Крах
Шрифт:
О-Маки (бегло взглянув на дочь). Кто их знает… Может, они прекрасно понимают друг друга…
Сэцуко. Ну, знаешь, мама…
О-Маки. В полиции он заявил, будто вошел в группу забастовщиков только с целью собрать материал для повести. Так по крайней мере мне там сказали.
Тетушка. Повести… Он собирается писать повесть?
О-Маки. Да, но какую!.. Я проглядела, пока ехала в машине домой, этот журнал. Сэцу-тян, наверно, тоже его читала. По-моему, подло публиковать вещь, которую нельзя показать родителям. Я не желаю больше говорить об этом человеке. А вот тебя хочу спросить. Ты когда-нибудь задумывалась
Тетушка. Сэцу-тян наверняка ничего не знала… Бедная девочка…
Появляется Тоёдзи в модном костюме. Небрежно опускается в кресло.
Тоёдзи. Здравствуйте, тетушка.
Тетушка. А, Тоё-сан!..
Тоёдзи. Как дела?
Тетушка. Какие у меня дела…
Тоёдзи. В этом году, я полагаю, вы неплохо заработали на вишне.
Тетушка. Где там! Сам знаешь, какие нынче на рынке цены… А вот у тебя, говорят, дела обстоят прекрасно. Правда, что ты красотку из Токио привез?
Тоёдзи. Не красотку, а жену, так что прошу любить и жаловать.
Тетушка (смеется). Молодец, все у тебя легко и просто.
Тоёдзи. Может, дадите взаймы по случаю женитьбы, ну, скажем, тысяч десять иен? Получим с этого хорошую прибыль! Хочу санаторий построить. Нашел подходящий участок.
Тетушка. Как ты сказал, сана…
Тоёдзи. Ну, если хотите, туберкулезную клинику.
Тетушка. Фу, гадость!
Тоёдзи. Зато доход верный. Ведь дело будем иметь с праздными дамочками да с богатыми шалопаями… Сейчас держать деньги в банке – совершенно бессмысленно. Целыми днями дрожишь от страха, как бы не обесценились.
Тетушка. Да откуда у меня деньги, чтобы держать их в банке?
Тоёдзи. Откуда? (Многозначительно смотрит на тетушку, потом на О-Маки.)
Тетушка. Отчего бы тебе не попросить взаймы у отца?
Тоёдзи. У папаши?… Сейчас ему не до этого. Он телеграфировал вам, что сегодня приезжает?
Тетушка. Да.
Тоёдзи. Так он не приедет. У него изменились планы.
Тетушка. Не приедет? Почему же?
Тоёдзи. Обстоятельства так сложились. Да еще и этот сюрприз… (Берет со стола журнал и вертит его в руках.)
О-Маки. Тоё! И не стыдно тебе говорить такое?
Тоёдзи. Стыдно? (Смеется.) Я, что ли, написал эту повесть? Это господин писатель с помощью своей художественной интуиции уловил сюжет для повести в затхлой атмосфере этого дома. По правде сказать, я немало удивился, когда прочел. Поистине недаром говорится, что искусство – это зеркало жизни. И прежде чем сердиться на зеркало, оглянись на себя. Вот так.
Входит горничная.
Горничная. Прошу прощения. Только что хозяин изволили звонить…
О-Маки. Ага! (Встает.)
Горничная. Изволили сказать, что выезжают в Мориоку по срочному делу и потому задержатся.
О-Маки. Ты сказала, что приехала тетушка?
Горничная. Говорила.
О-Маки. Тогда он непременно будет. Ну-ка, я сама… (Встает, чтобы подойти к телефону.)
Горничная. Простите…
О-Маки. Что, он повесил трубку?
Горничная. Да.
Тетушка. В чем там дело?… А из Мориоки когда вернется?
Горничная. Про это ничего не сказали. (Уходит.)
Тетушка. Что за легкомыслие! Вызвать человека…
Тоёдзи (презрительно фыркает и посмеивается). Ха-ха-ха…
О-Маки. Пойдемте наверх, тетя, отдохнем. (Направляется к лестнице.)
Тетушка. В такую жару притащилась из Фурукавы, ну, да это ничего, но что за человек… (Поднимаясь по лестнице.) Послушай, может, с ним действительно что-нибудь стряслось?
Женщины уходят.
Тоёдзи (усмехаясь, вертит в руках журнал). А мать, похоже, чует неладное. Вон как взволновалась! Мне-то известно, что у отца на горячих источниках есть содержанка, вот он и злится на меня. (Уже другим тоном.) Впрочем, это не важно. Сэцуко, ты, кстати, тоже должна быть готова…
Сэцуко. Я готова.
Тоёдзи. Ты о чем?
Сэцуко. А ты о чем?
Тоёдзи (закуривает). Я об отце. Мне кажется, в скором времени он обанкротится.
Сэцуко. Ч-что?!
Тоёдзи. Вчера вечером он устроил настоящий спектакль.
Сэцуко. У тебя, Тоё, не поймешь, когда ты шутишь, а когда серьезно говоришь, так что…
Тоёдзи. На сей раз не шучу… Дело с продажей текстильной фирмы, судя по всему, из-за забастовки может в любой момент лопнуть…
Сэцуко. Не пугай меня.
Тоёдзи. Начнем с того, что отец вел переговоры с одним субъектом… Переговоры велись примерно с весны. Уже была назначена цена… Но, понимаешь, на фабрике началась забастовка, и покупатель вдруг заявил, что цену придется снизить…
Сэцуко. При чем тут забастовка?
Тоёдзи. Ну как же? С забастовщиками не так-то легко справиться.
Сэцуко. Понимаю…
Тоёдзи. Для отца это тяжелое потрясение. Продав фабрику, он рассчитывал покрыть долги, в которые влез, играя на бирже. Посредник в этих переговорах многим обязан отцу, вот он и решил воспользоваться его помощью. Но просчитался. Посредник вначале притворился, будто готов помочь, но в последний момент ловко ушел от разговора. Это было вчера вечером… Отец, конечно, вспылил, ты знаешь его характер, схватил посредника за шиворот, но тот отшвырнул отца с такой силой, что бедняга отлетел к стойке, ушибся головой и потерял сознание…
Сэцуко. Потерял сознание?!..
Тоёдзи. Ну да. Видимо, его хватил легкий удар. Хозяйка чайного домика, где была назначена встреча, решила, что отец умер, подняла шум, стала звонить в полицию…
Сэцуко. Это случилось вчера вечером?
Тоёдзи. Ага… Удар, конечно, легкий, но последствия могут оказаться серьезными. Отец в таком возрасте, когда грехи молодости дают себя знать… (Показывает пальцем на голову.)
Сэцуко. А нам ничего не сообщили…
Тоёдзи (презрительно фыркает). И правильно сделали. Я – другое дело. Мы с отцом одного поля ягоды. В последнее время он, можно сказать, очутился в тисках: весной резко упал курс акций, а теперь, в связи с забастовкой, обесценились и акции текстильной компании. В общем, рано или поздно, семью Фунакоси ожидает банкротство… Сейчас самое время прятать имущество. Старший брат – простак, толку от него никакого… Я намерен прибрать к рукам участок на побережье Мацусимы, который вот-вот должен перейти к отцу, и открыть там санаторий. Вчера вечером как раз поехал переговорить с ним об этом деле, а тут этот переполох…