Кракен
Шрифт:
— Что они говорят? — спросил он.
— «Всего полтора», — объяснил Дейн. «Их всего полтора! Их всего полтора!» Это стольких они собираются убить. Независимо от того, скольких убьют на самом деле.
— Что?
Они цитировали «Махавамсу», наставление царя Дуттхагамани, сделанное после того, как он убил несколько тысяч небуддистов. «Их всего полтора, человеческих существ, убитых здесь тобой. Остальными были неверующие и те, чья жизнь полна зла, они ценятся не больше, чем звери». Их всего полтора: вот сколько убитых Иисусовы буддисты насчитывали после своих налетов, проведя тщательный религиозный учет.
— Готовься. — Дейн вытащил свой пистолет. — Кто его знает, что сейчас начнется.
Устоят ли сиддхартхисты? Пусть их светопреставление одержит верх из-за неявки противника, но что потом? Зрители, находившиеся сразу за границами поля зрения, собрались, привлеченные битвой богов. На ветру кружилось что-то слишком крупное для птиц и слишком близкое к животному миру для обрывков пластмассы. У светопреставлений всегда есть предвестники, что зарождаются, как личинки в мертвой плоти.
— Ух ты, — шепнул Дейн. — Посмотри.
Под большой стеной без окон расположилась банда субъектов в шлемах. Окружавших еще одного человека. Билли ощутил всплеск адреналина. Тату.
— Он здесь, как и мы, — прошептал Дейн. — Хочет увидеть, что это такое.
Тип с панковской прической, в кожаной куртке с прорезями для глаз. Двое мужчин в противоударных шлемах поддерживали его в проулке с видом на поле битвы. Он смотрел в противоположную от пустыря сторону, ни на что, на темные улицы, а на зрелище взирал Тату.
— Господи, — выдохнул Билли. — А где Госс и Сабби?
— Если они здесь… — начал Дейн; сиддхартхисты собирали грубый алтарь для исполнения тайных обрядов. — Вати? — (Но Вати снова был на переговорах.) — Если эта «церковь животного» не объявится, мы уходим.
За ночными облаками полыхнула беззвучная вспышка, протравив в небе их контуры. Воздух стал спертым, машины беспрестанно гудели. От алтаря исходил неприятный блеск.
— Вот оно, — сказал Дейн.
В вышине быстро двигалось облако, меняя очертания. Его сгустки с церковь величиной исчезли, оставив после себя в материи ночи — ошибиться было невозможно — комковатый человекообразный набросок, очертания, грубые, словно корень мандрагоры, большую крестообразную фигуру, распростертую над городом.
Билли затаил дыхание.
— Если это конец света, — сказал он, — то горение тут ни при чем… Что нам делать?
— Это не наше дело. — Дейн был спокоен. — Нехватки в желающих этому помешать не будет. Если это всего лишь пустячный апокалипсис, беспокоиться не о чем.
Затем земля на пустоши, поросшей уродливыми пыльными кустами и замусоренной, зашевелилась. Это нарушили свою маскировку какие-то мужчины и женщины, быстро двинувшиеся вперед.
— Они были там все время, — прокомментировал Дейн. — Хорошо сыграно. Так кто же это?
Люди, вылезшие из своих укрытий, были облачены в кожу, на груди у них скрещивались пояса — на манер патронташей. Они окружили Иисусовых буддистов. Человек-облако грозно нависал в небе.
— Вот дерьмо. — Дейн повернулся к Билли. — Зря теряем время, — пояснил он угрюмо. — Это Выводок. Ничего общего с кракеном. Совсем другое животное.
— Что? Серьезно?
— Смотреть здесь не на что.
— …Мы знали, что это рискованное дело, — сказал Билли.
Устроившая свою базу в Нисдене секта Выводок поклонялась черному хорьку, богу войны. Их бескомпромиссная онтология решительно препятствовала его выведению из сонма индуистских дэвов, и эти монотеисты поневоле практиковали редукционизм. Землей обетованной для них стала Южная Индия, воинственная Керала. Поэтому приверженцы Христа-Сиддхартхи дали волю своим предрассудкам: увидев приближающихся выводчан, они закричали: «Тамилы!», словно это было ругательство, а потом выхватили пистолеты.
— Плевать, — прошептал Дейн. — Хорькисты против расистов. Это не конец света.
Действительно ли можно чувствовать руку судьбы, наставляя на противника «глок»? Сиддхартхисты не могли позволить рыцарству встать на пути их буддийской ярости и открыли огонь. Некоторые выводчане упали, другие отпрыгнули, раскручивая свои металлические пояса. Это были уруми,кнуты-мечи с лезвиями в несколько метров длиной, тонкими как ленты, с заостренными краями, которыми они хлестали врагов, гибко изогнувшись в позе каларипаят,оставляя на шафрановых одеждах своих противников рваные прорези и так быстро рисуя на них красные полосы, что жертвы начинали кричать лишь через несколько секунд.
Нечто извилистое, хорькоподобное то сворачивалось, то разворачивалось, восставая из пыли. «Красные мысли, белые зубы! — скандировали выводчане. — Красные мысли, белые зубы!» (Давно обещанный хорьковый апокалипсис оставался бесконечно далеким, пока не началось прощупывание и магическое давление со стороны ПСФС, сотрудники которого помогли появиться на свет маленькому Рагнарёку. И все это с целью выманить тех, кто скрывался.)
— Господи, — проговорил Билли.
Мимо проезжали машины. Что такое предстало перед их глазами? Стычка между бандами? Подростками? Вообще ничего? Полиция наверняка уже сюда направлялась.
— Давай сматываться, — сказал Дейн.
Две апокалипсические фигуры столкнулись над пустошью, а их последователи сошлись в убийственной схватке. Боги-функции боролись между собой, порождая необычную бурю.
— Они опаздывают, — заметил Дейн, в обратной последовательности повторяя свой путь вдоль нижней стороны моста.
— Кто?
— Те, кто собирается это остановить.
— Подожди, — ворчливо сказал Билли. — Я хочу посмотреть на битву светопреставлений.