Крапленая обойма
Шрифт:
Хан протянул мне часть фотографии. Фрагмент того же снимка, из которого я уже имел один – Корша. Которого (Корша, естественно) уже не было в живых. На другом фрагменте был запечатлен еще один спецназовец. На этот раз фотография была аккуратно обрезана с левой стороны. И я понял, что существует еще центральный фрагмент снимка. С другими лицами. Или, по крайней мере, с одним лицом.
– Найди мне этого человека, – просто попросил Хан, словно до этого и не давал мне никакого поручения.
– Ты не понимаешь, – я покачал головой. – Я не могу больше заниматься твоими должниками.
– Это почему же? – воззрился на меня Хан.
– Потому что я засветился в парикмахерской, когда выспрашивал о Корше. Если полиция туда сунется и начнет выяснять о погибшем, там информация о моем визите всплывет тотчас. Мне нужно тихонько переждать неблагоприятные дни.
– Это если Корша опознают, – резонно заметил Хан.
Что ж, этого тоже не надо исключать. Головы нет. Если в кармане бывшего спецназовца отсутствуют документы, если его пальчики нигде не проходят по картотеке, то... Впрочем, это весьма слабая надежда. Опера могут прошвырнуться по находящимся рядом заведениям, просто выспрашивая о человеке в светлом костюме. Так что... Об этом я и сказал Хану. Но того не так легко было унять.
– Я не верю в расторопность оперов, – ожег он меня взглядом.
А вот это зря. Не такие уж они и лопухи. Бывают, конечно, но об этом я уже не сказал своему гостю. Потому как у него все равно нашелся бы ответ. Соответственно – с его колокольни.
– Это твое право, – проговорил я.
Хан криво усмехнулся. Этот ответ его явно не удовлетворил.
– Ты получишь десять штук аванса. И десять после того, как дашь мне информацию об этом человеке, – невозмутимо заулыбался он, словно я уже дал согласие.
И тут же кивнул Бурому. Тот расстегнул знакомый карман и вытащил новую пачку долларов, потолще, которую бросил к первой на журнальный столик. У меня появилось подозрение, что у Бурого карман, как у фокусника цилиндр, и он будет извлекать из него пачки с купюрами до бесконечности.
– Послушай, Хан, – не поддался искушению я, продолжая отпираться. – Я рискую...
– Все мы рискуем, – философски заявил хозяин казино. – Тебя ведь никто еще ни в чем не обвиняет. Чего ты нюни распустил? В парикмахерской засветился, понимаешь. Херня это все. Фуфло, одним словом. А за риск тебе и платят. И неплохо, заметь.
Конечно. За каждую последующую голову ставки увеличиваются вдвое. Недурно, недурно... Только для подпольного казино Хана. Меня отчего-то эти деньги не очень радовали, хоть ты тресни!
– Ты же знаешь, – я все еще не сдавался, – я занимаюсь исключительно должниками. То есть теми людьми, которые должны кому-то деньги.
– Что ты мне пургу гонишь? – начал злиться Хан. – Я тебе что-то иное предлагаю? Я хочу, чтобы ты сделал свою работу – нашел мне моего должника.
– Еще одного должника, – съязвил я.
– Еще одного должника, – не замечая моего сарказма или не желая замечать, повторил Хан.
– И опять только найти.
– Ты решил завязать со своим ремеслом?
Вопрос был задан с некоторой угрозой. Дескать, если ты мне откажешь, я тебе устрою сладкую жизнь. Вообще расхочется чем бы то ни было заниматься.
– Я не желаю участвовать в мокрых делах, – с некоторой озлобленностью произнес я.
Иронизировать желание у меня пропало.
– Тебя никто и не заставляет в них участвовать, – сбавил обороты Хан.
В его колючих глазах на миг проскользнула искорка страха. Мелькнула и исчезла. Конечно, он испугался не меня. Хотя я и мог, без лишней скромности, одним ударом ввести этого заносчивого ублюдка в бессознательное состояние, а в следующее мгновение свернуть шею верному телохранителю Бурому, а заодно и хорошенько тряхануть Армена, если бы тот решился прийти на помощь к своим товарищам. Вполне я мог это сделать. Потому как меня этому учили. Только что бы я имел в дальнейшем? И Хан наверняка был убежден в том, что ничего хорошего я бы не имел. Поэтому искорка испуга блеснула не из-за меня. Интересно, кто это тебя, Хан, так крепко подцепил?
Я хмуро молчал. И Хан не выдержал.
– Послушай, Виртуоз, – начал он довольно мирно. – У меня очень мало времени. Очень мало. Иначе я бы к тебе не пришел. И не просил бы ни о чем. Я плачу хорошие «бабки». Найди мне этого человека. Еще одного. И все. Больше я к тебе не пристану. Клянусь.
– Ой ли? – не поверил я.
– Что случилось с Коршем – не моя вина, ты сам понимаешь. Поэтому мне теперь нужен этот человек, – Хан кивнул на фрагмент фотографии, который я держал в руке. – Очень нужен. И давай существовать мирно. Это ведь и в твоих интересах.
– Зачем тебе нужны эти парни? – спросил я, имея в виду и убитого Корша, и того, кого мне предлагал сейчас отыскать Хан.
Хан вмиг напыжился, словно у него пытались выведать некую суперважную тайну.
– Это не твое дело, – процедил он сквозь зубы. – Вредно много знать. Для здоровья. Ты только отыщи.
– И ты отстанешь?
– Клянусь, – Хан даже как-то вытянулся. Ему еще пионерский салют отдавать научиться.
Я перевел взгляд на часть снимка, которую передал мне Хан. На фрагменте в форме спецназа был запечатлен человек примерно того же возраста, что и Корш, но он был несколько помельче. Лицо угрюмое, словно высеченное из гранита. На правой щеке шрам. Наверное, парню однажды досталось.
– Кто это? – спросил я.
– Лор, – Хан приободрился: как же, уломал меня! Хрен с тобой, радуйся. – Его звали Лор.
– Он друг Корша?
– Именно.
– Я хотел бы получить фотографию целиком, – провел разведку боем я.
Хан хмыкнул. Как-то недобро.
– Я же сказал, Виртуоз, здоровье нужно беречь. Зачем тебе знать лишнее?
– Что лишнего в целой фотографии? – я, честно говоря, не понимал Хана.
– Не твое дело, – неожиданно огрызнулся Хан.
Надо же, опять решил зубы показать.