Краповые рабы
Шрифт:
К удивлению старшего лейтенанта, с «заправкой» его расширившаяся команда справилась быстрее, чем он с картой. И младший сержант Кудеяров уже выстроил колонну, как полагается, чтобы тронуться в путь. Не снял еще только охранение. И только тогда Самоцветов сложил карту, но не стал убирать ее в планшет, а сунул в длинный карман «разгрузки», предназначенный для автоматных магазинов. Беспокойство и задумчивость командира взвода были вызваны тем, что он нашел на карте более короткий и прямой путь от заставы к проходу в скалах. Если пограничники пожелают устроить засаду, они смогут это сделать. Вопрос только в том, будет ли у них желание и смогут ли они развить достаточную скорость при броске, чтобы потом занять выгодную для засады позицию. Нужно было принять превентивные меры.
– Кудеяров! – позвал старший лейтенант.
– Я! – подскочил младший сержант.
– Дорогу к щели помнишь?
– Так
– На всякий случай, загляни в карту.
Старший лейтенант развернул перед костром карту и показал пальцем маршрут.
– Запомнил.
– Берешь снайпера, на всякий случай, еще и пулеметчика, только пулемет лучше не использовать. Работать тихо. В дополнение пару солдат. До места добираетесь бегом. Там проконтролируйте ситуацию. Местные пограничники имеют возможность добраться туда прямым путем быстрее нас. А мы с бомжами не сможем развить скорость. Если пограничники готовят засаду… Начинаете с беззвучного расстрела тех, кто в стороне. Пусть Коноваленко отработает. Он это умеет. Потом ближе и ближе к центру. А там и мы подойдем. Пулемет задействовать только, если на вас попрут. Все понял?
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Обеспечим.
– Вперед!
Десять километров – это не такая длинная дистанция, как кажется. Тем более, что десять километров, согласно карте, было по тропе до места, где она проходит рядом с заставой. А это еще около километра, и даже немногим больше. Значит, до щели меньше девяти. Для спецназа десять километров – это норма ежеутренней пробежки. Но группе предстояло идти, отягощенной измученными людьми, которые если и занимались физкультурой, то очень давно. Борис Анатольевич с полным основанием считал, что он не будет расстреливать отстающих и уставших. Единственное, чем он пригрозил тем, кто не желал быстро переставлять ноги, это возможностью снова угодить в лапы сванов и пограничников. То есть возвращением прежнего статуса рабов. При этом у спецназа уже не будет возможности снова их освободить. Это оказалось действенным аргументом. И группа начала движение по маршруту довольно резво. Правда, сил у освобожденных пленников хватило максимум на три километра. Дальше колонна начала растягиваться, и Самоцветов приказал ведущему снизить темп, а потом и вовсе остановиться. Это помогло. Отстающие напряглись и подтянулись к основной группе. Но снова повышать темп смысла не было. Колонна опять должна была бы растянуться, и снова пришлось бы останавливаться. Чуть быстрее стали передвигаться, когда пошел спуск к новообразованному озерку, но дальше начался подъем, и темп опять резко снизился. Только на марше стало заметно, насколько слабы освобожденные из рабства солдаты спецназа внутренних войск. Должно быть, их, в самом деле, кормили только, чтобы не умерли с голода. Их пример должен был и остальным показывать, какая доля ожидала бы всех, не поспеши спецназ.
Когда подъем от озерца завершился и началась ровная тропа, откуда-то спереди вдруг ударили сначала автоматные очереди, потом другие, и по звуку во вторых старший лейтенант определил, что стреляют из «калашей». Что это могло значить, если грузинские пограничники вооружены американскими автоматическими карабинами «М-4», звук стрельбы которых тише даже, чем у «калаша»? Это могло значить, что пограничники привлекли для охраны прохода местных сванов. Об этом же говорило небольшое количества стволов «АК-74». Их было, судя по звуку, меньше, чем «М-4». Наверняка стреляли и «девяносто первые» автоматы. Но их слышно не было. А потом авторитетно заговорил и пулемет.
Самоцветов жестом подозвал к себе веснушчатого «крапового» солдата. Он и его товарищи были вооружены позаимствованными у пограничников карабинами.
– Оставляю группу пленников под твоей командой. И пограничников тоже. Если будут рыпаться, можешь стрелять. Там наши в бой угодили. Мы поспешим на выручку.
– Понял, товарищ старший лейтенант. Нам продолжать движение?
– Конечно. Только уже без спешки. Мы быстро выполним задачу. Здесь всего пара километров. Как раз подойдете, когда мы закончим. Возможно, бой все еще будет идти. Потому подходите осторожнее. Чтобы никого не подставить под шальную пулю. Все понял?
– Так точно, товарищ старший лейтенант.
«Краповый» снял с плеча ремень своего карабина и взял оружие наперевес, показывая свою готовность действовать. Его товарищи встали рядом и тоже приготовили карабины. Один даже патрон в патронник загнал, но поставил оружие на предохранитель. Уж этим-то парням совсем не хочется попасть в число строителей на грузинской погранзаставе. Они уже и посмотрели на своих собратьев по несчастью, и послушали их, и будут до конца драться, но в рабы не пойдут. В
– А кто там, товарищ старший лейтенант? – спросил второй «краповый», кивнув вперед.
– Пограничники нам путь пожелали перекрыть. И с ними кто-то. Думаю, местные сваны.
– А где эмир Дагиров?
– Далеко. Его сейчас везут, наверное, в СИЗО под конвоем. По крайней мере, я на это надеюсь…
Спецназовцы убежали в таком темпе, словно были на олимпийском стадионе и стремились к финишной черте, за которой их ждали олимпийские награды. Темп задавал сам командир взвода, который всегда бывает подготовлен лучше солдат, что, в принципе, и не вызывает удивления, потому что солдаты приходят и уходят по окончании службы или контракта, а он принимает и тренирует новых. И сам всегда находится в боевой форме. Но, что удивляло, хотя солдаты бежали, словно наперегонки, они при этом умудрялись и строй соблюдать.
Правда, не долго. Уже на подходе к месту боя, чувствуя, как постепенно смещаются навстречу группе пулеметные очереди, что означало отступление бойцов спецназа перед численно превосходящим противником, который наверняка предпринимал попытки окружения небольшой группы солдат, Самоцветов, жестами управляя взводом, отдал приказ развернуться в боевую полукруглую цепь и в таком порядке двинуться дальше. Возможно, так не всем было удобно идти, потому что правый фланг угодил в густые кусты, а левый оказался на склоне среди камней и крупных скал. Тем не менее потом времени на разворачивание строя могло и не быть и пришлось это сделать заранее, чтобы сразу всеми силами одновременно вступить в бой и нанести удар. При этом в центре цепи должна оказаться отступающая группа во главе с младшим сержантом Кудеяровым. Судя по количеству очередей, пограничников и их помощников было ненамного больше, чем спецназовцев. Значит, положение можно считать равным. Однако оно сразу стало не равным, когда спецназ вышел на позицию огня и атаковал с близкого расстояния, буквально метров с тридцати. Как раз ветер в очередной раз разогнал тучи, и снова высветилась ясная серебристая луна. Появление группы старшего лейтенанта Самоцветова для пограничников оказалось почему-то неожиданным. Какие у них были основания думать, что спецназ уже запустил в бой все свои силы, которые пограничники начали теснить, было неизвестно. Но сразу после вступления в бой группа Бориса Анатольевича плотным огнем на треть проредила стягивающиеся для концентрированного удара силы противника. Более того, пограничники сразу же оказались, по сути дела, наполовину в окружении, потому что спецназ атаковал с трех сторон, а четвертая сторона представляла собой горный отрог, непреодолимый для прохода поверху. Пограничникам оставалось только уходить в щель, но в нее можно было просунуться только по одному. Пока пара человек проскользнет, остальных перестреляют. Сейчас пограничники отвечали на атаку стрельбой только из американских автоматических карабинов. Значит, сваны, которых они взяли с собой, или перебиты, или сбежали с поля боя до наступления группы старшего лейтенанта. А оставшиеся силы сдвигались именно к щели. Видимо, был расчет на то, чтобы уйти этим путем. Там, кстати, были камни, которые позволяли держать оборону, причем длительную. Эти камни полукругом окружали две развалившиеся скалы, между которыми и была щель-выход. Возможно, тот, кто командовал боем у пограничников, вовсе и не желал убегать в щель, а просто занял эту удобную оборонительную позицию, чтобы продержаться здесь как можно дольше.
Продержаться дольше? А дальше что?
Вероятно, у пограничников была связь с другими заставами или с погранотрядом. И наверняка, отправляясь сюда, их командир позвонил и сообщил своему командованию о присутствии на территории Грузии сил российского спецназа. И сейчас грузинская сторона, скорее всего, уже отправила какие-то силы в помощь заставе. И как бы неполному взводу Самоцветова не пришлось самому занимать за теми же камнями или за другими, на них похожими, оборонительную позицию. Только спецназу ждать помощи неоткуда. А это значит…
Это значит, что с пограничниками следует покончить как можно скорее и через щель пробираться в ущелье, имеющее выход в Россию. То есть бой следовало сделать более интенсивным и завершить его срочно, чтобы не попасть в неприятную ситуацию…
– Кудеяров!
– Я! – младший сержант перебежал за камнями и залег рядом с командиром взвода.
– Докладывай, как ты дошел до такой жизни…
– До какой, товарищ старший лейтенант?
– Позволил каким-то пограничникам выбить тебя с позиции.