Красавчик. Две столицы
Шрифт:
Эх, хорошо… Брехт, напаренный, разомлевший и даже отдохнувший, уселся напротив печи в деревянное кресло, покрытое медвежьей шкурой, и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Надо было идти спать, но понимал, что только уснет – и сразу разбудят. Должны были приехать на коронацию: жена Антуанетта, Ванька и Стеша Котковская – ключница у убиенных безвинно Чарторыйских, ну и два конюха еще. Завтра чуть свет выезжать в Слободской дворец ему, и в Кремль: Ваньке, Стеше и Антуанетте, а их до сих пор нет. А ведь еще, сто процентов, наряды после перевозки пару часов развешивать и поправлять будут.
С Ванькой уже не успеть. В смысле ему теперь тоже положен мундир
Все же вырубило, потому как очнулся от того, что Кирилл тряс его за плечо.
– Вашество, гости прибыли. Это… Хозяева. Тьфу. Хозяйка прибыла. Графинюшка.
Брехт поспешил во двор. Мать же твою же ж. Ну понятно, почему уже по темноте прибыли. В огромный английский дормез бывшего посланника английского его же четыре шайра и были запряжены. Да, кони здоровущие, но рысью не побегут. Эти тридцать километров тащились со скоростью чуть больше, чем у пешехода. Антуанетта ему на шею кинулась, Ванька тоже обниматься полез, даже Стеша повисла на плече. Воссоединение, блин, семейства в прямом смысле этого слова. Обнял их всех Брехт огромными генеральскими ручищами и покружил немного во дворе.
Поставил назад и критически осмотрел жену. Ну чего уж. Красавица, конечно, только тяжко ей придется при дворе. Она обычная деревенская простушка, а там интриги, сплетни, борьба за место возле кормушки. Нет. Пусть сидит в деревне. Свежий воздух. Дети. Продукты натуральные. Он же, один черт, все время будет воевать. Защитить от интриг не сможет. В деревню, к ведьмам, в глушь, в Студенцы. Или в Крым перевезти? Там солнце, море. Хорошая мысль. Виноградникам опять же пригляд нужен хозяйский. Сейчас уже где-то подъезжают к Судаку те армяне, с которыми он при посредничестве священников договорился. Должны привезти, посадить и месяц ухаживать за пятьюстами саженцами винограда. Сорта разные. В том числе и те самые знаменитые «дамские пальчики» с длиной виноградины в вершок. Очевидно, сорт вскоре исчезнет, так как ни о чем подобном в будущем Брехт даже и не слышал. Армянин Акоп (вроде переводится – держащийся за пятку) сказал название на нескольких языках, только ни одним граф Витгенштейн не владел. Перевод потребовал.
– Черный сапфир.
Ну, если Брехт правильно понял значение слова «йакунд». Яхонт. Так же на Руси сапфиры называли.
По договоренности, на следующую осень армяне привезут еще столько же укорененных молодых лоз. Деньги за все это удовольствие Брехт главе их диаспоры в Санкт-Петербурге отдаст и, вообще, возьмет над ними шефство. Еще двое армян сейчас среди тех, кого должны были устроить в числе приехавших с графом Витгенштейном инородцев.
Эти должны через своих родичей договориться о поставке из Европы оборудования для фабрики по выделыванию бумаги из тростника и сманить из той же Европы несколько специалистов, понимающих в этом деле и способных наладить производство.
– Пойдемте в дом, прохладно на улице, – Брехт подхватил жену на руки и перешагнул через огромную кучу, что уже шайр один успел наделать.
Может, это и экологически чистый транспорт, но грязи от него хватает. Чего там в Америке потом наладят – биодизель из навоза? Нужно будет подумать. В Москве этого
– Петер, ты, может, поставишь меня на пол? – по-французски чирикнула ему в ухо Антуанетта.
– Ох, радость моя, всю жизнь бы тебя на руках носил. – Вот блин, вырубило с очередными прожектами.
Где на них на всех деньги брать? Тем более что скоро начнется вся эта свистопляска с блокадой Великобритании, и экономика России, полностью ориентированная на вывоз сырья в Англию и получение оттуда предметов обихода и роскоши, просто рухнет. В эти несколько лет в основном и начнется гиперинфляция. Правительство Александра, нуждающегося в деньгах для содержания огромной армии, не найдет другого способа кроме печатания бумажных денег. Франция в этом смысле – не заменитель. Ее экономика почти самодостаточная, ничего из России ей не надо, ни зерна, ни леса, ни пеньки.
Блин, опять отвлекся.
Пока дамы на втором этаже обживали комнаты, Петр Христианович критически и Ваньку осмотрел. Н-да, не смотрится он на бравого преображенца. Да еще сержанта. А это ведь гвардия, в егерский какой полк перевести и офицером станет. Но одежду новую уже не сшить. Сейчас Ванька щеголял в чем-то отдаленно напоминающем форму-афганку. И такую же вылинявшую. Бледно-желто-зеленую. Хотя, может, и плюс. Показать на днях императору и получить разрешение на экипировку небольшого разведывательного подразделения в рамках Мариупольского гусарского полка.
А вообще, если его пошлют на Кавказ, да еще в нагрузку войско дадут, то гусары там не нужны. Это не равнинная Европа. Там нужны именно егеря. А что если попросить сформировать отдельный егерский полк из ветеранов кавказских и суворовских войн, и чтобы у каждого был штуцер? Визг, конечно, командиры полков поднимут, но Александр, если примет решение, то его уже тяжело переубедить – как он ответил про мир с Наполеоном: до Камчатки будет отступать, но мира не подпишет. И додавит ведь гадину в Париже, хотя все советчики будут уговаривать вышвырнуть Буонопартия из России и в Европу не лезть. Надо только время подобрать подходящее, когда будет в правильном настроении.
Дамы спустились ужинать. Твою же! А чем их кормить? Что-то зевнул Брехт. Само не сдеялось. Пришлось импровизировать, заставил конюхов и Кирилла срочно чистить картошку и морковку. Поджарит сейчас на сальце, что есть у сторожа, с дороги и голодухи срубают за милую душу, чай не графья. Ах, да теперь даже князья.
– Стеша, слушай меня внимательно, – пока Антуанетта ушла мыться с дороги, остановил девушку Петр Христианович, – ты теперь будешь графиней Сайн-Витгенштейн-Берлебург, дочерью моего двоюродного дяди графа Кристиана Генриха. Он умер лет восемь назад. Жену его и твою мать звали Шарлотта Фредерика Франциска. Она тоже уже умерла. Да, и она была дочерью графа Кристиана Йохан цу Ляйнинген-Вестервург. Он тоже уже умер. Ты только что приехала ко мне из Гессена, где обучалась при монастыре.