Красавчик. Книга пятая. Галопом по Европам
Шрифт:
Дозор Брехт сам вырезал, тот самый кортик и взял на дело. Дозор, блин, лежали два лодыря, облокотившись о большущий дуб, на опушке выросший, спинами. Ну, да, видно далеко. Но Матеуш предупредил вовремя, сын — сыночек понтов шляхетских дороже. Они, вдвоём с Зубером, прокрались с фланга, вдоль опушки леса. Потом Зубер пошёл на товарищей, отвлекая, а Пётр Христианович вынырнул у дозорных из-за спины и по очереди им в спины в районе сердца кортики воткнул. Мастерство не пропьёшь. Сколько раз со Светловым такой вариант отрабатывали.
Дальше просто, прокрались к лагерю, окружили полукольцом и тупо перестреляли, всех, кто был на большой поляне. Жили ляхи в больших шалашах, и только у полковника Рымкевича была армейская палатка.
Добили раненых и шмон опять устроили. Шмон —
Событие двадцать второе
Правильное воспитание детей в том, чтобы дети видели своих родителей такими, каковы они в действительности.
Джордж Бернард Шоу
Понятно, что в этот день больше никуда не поехали. Ляхи оказались гостеприимными. В лагере кроме полковника остались пару раненых и кашевары всякие с конюхами. Кашевары приказали долго жить, а каша, что доходила на медленном огне была вполне себе. Перловка. Где только добыли ячмень, не самая распространённая на Руси и в Польше культура. Мяса было в трёх больших котелках, как бы ни больше, чем перловки. Поели, оттащили трупы подальше, и спать завалились. Темнело уже. Ночь беспокойно прошла, и свои раненые стонали и поляки. Поляки громче. У них и раны серьёзней. Уром Брехт их внимательно ещё раз осмотрел. Двое точно умрут вскоре. Жар, и бред уже начался. Добили из человеколюбия. Остальных погрузили на две телеги, что нашлись в лагере и двинулись в сторону Белостока.
В лагере прилично прибарахлились. Кроме двух хороших повозок взяли палатку французскую с собой и котелки. Ну, это мелочи. У полковника сундучок под нарами самодельными оказался. А в сундучке куча всякого столового серебра, ножи, вилки, ложки, большие и маленькие подносы, тарелки тоже всех размеров. Какую-то богатую усадьбу разграбили. Там же и немного золотых екатерининских патирублёвок было. И украшения женские. Надеяться на то, что хозяйка жива, не приходилось. На некоторых следы спёкшейся крови.
Пленных Брехт решил в Бресте властям сдать. Конечно, лучше бы пристрелить или повесить, ведь в России смертной казни нет, подлечат и отправят куда в Иркутск, где на них государство ещё и деньги будет тратить. Отсидят паны эти лет восемь и тут Наполеон нагрянет. В армию попросятся. Повоюют и по домам, а потом опять всякие восстания начнут устраивать.
А что, люди борются за свободу своей Родины. Только приветствовать это можно. Плевать им на империю. Им нужна своя польская империя. И одно за одним там восстания будут. И ничего с этим не поделать. Нет, Брехт один способ придумал. Но Александр, а потом Николай его на вооружение точно не возьмут и тот и другой император всероссийский будут ляхов по-всякому ублажать. Крепостное право отменят, деньги свои разрешат чеканить. Преподавать на польском. И даже все налоги оставлять будут в царстве Польском. Живи и радуйся. Нет. Нужна свобода. Брехт что придумал? После всех этих польских восстаний, ну расстреляют сколько-то попавшихся, даже повесят немного. Повисит человек на берёзе, потом его снимут и забудут. Люди умирают. Один товарищ сказал, что люди, вообще смертны, а некоторые так неожиданно смертны. Забудут скоро о погибших и снова бунт учинят. А нужно, чтобы не забыли. Чтобы пример того, что бывает с бунтовщиками, был у людей перед глазами. Особенно у детей. Нужно выловить всех бунтовщиков и сочувствующих и обе кисти им отрубить. И заживить обязательно раны. Именно живыми нужны. Должны долго жить и дети и жёны должны о них заботиться. Что может человек без обеих рук сделать?! Вот! Ничего. Даже в туалет сходить ему помогать надо, кормить с ложечки. Есть вероятность, что сын захочет отомстить за отца, но в сто раз больше вероятность, что сын будет осознавать, что и ему вот так обе кисти отрубят, и будет он есть с ложечки и прудить в штаны, и вечно на жизнь свою никчёмную жалиться. И ведь даже без рук повеситься не сможет. И соседи будут это видеть и тоже на себе такую кару прикидывать. Нет. Ни один даже не здравомыслящий человек повторить такую жизнь не захочет. Не будет восстаний больше в Польше.
И эту же воспитательную меру и на французах применить. А то они через сорок лет решат на Крым напасть. Отомстить русским. Вот сто процентов, если у них в 1814 году сотне тысяч, тех, кто воевал в России, и умудрился домой вернуться, кисти отрубить, то никакой «Крымской войны» не будет. Века будут помнить о нищих безруких, сидящих сотнями у всех соборов в Париже и других крупных городах. Ни один больше в Россию не попрётся, да и Наполеон этот второй или третий будет о них помнить. Кстати, и Наполеону первому тоже кисти отчекрыжить. Чтобы всем императорам и прочим королям пример иметь перед глазами, что бывает с теми, кто к России руки загребущие тянет. И время от времени провозить по городу в напоминание. И ни в коем случае не отдавать англичанам, которые его травить будут. Зачем? Дебилы. Должен примером служить поражения, а не знаменем быть. Ходить на цепи по городу в мокрых и обгаженных штанах и говорить всем, не ходите, соотечественники дорогие, воевать в Россию, они варвары, вона чё со мной сделали. И с вами то же самое сделают.
Эх, жаль Александр на такое не пойдёт. Рыцарь же.
Глава 9
Событие двадцать третье
To have another language is to possess a second soul. // Владеть другим языком — значит обладать второй душой .
Карл Великий
Емельян Сергеев — егерь, которого граф Кочубей нанял, чтобы он грохнул князя Витгенштейна, и который уже второй год честно зарабатывает себе имение в Крыму, всего-то полгода осталось послужить и он дворянин и обладатель виноградника с усадьбой на реке Судак, задвинул кусты и пополз назад. Брехт его в разведку отправил. Всё, кончилась матушка Россия за кустами этими дорога перегорожена рогатками и там стоят прусаки в зелёных мундирах, похожих на их — егерские. Пограничная стража.
— Так что Вашество, стоят человек семь, або, восемь. Там будочка есть и хибарка неказистая, может, и внутри кто спит. — Вернувшись, доложил егерь.
Брехт задумался. Нет, он точно знал, что пограничники будут. И даже ещё в Петербурге к этому подготовился. В дормезе двойной потолок организовали и туда всё ценное запрятали. Но потом подоспели австрийские бумажные деньги, а теперь ещё кучу ценностей у партизан польских изъяли. Или бандитов? Интересно они за свободу Польши боролись, грабя купцов и имения в будущей Белоруссии. Бог им теперь судья и суд в Брест-Литовске — тоже судья, тем немногим, кто выжил из этого полуэскадрона.
Погранцы и таможенники досмотрят телеги, а там на миллионы рублей. И очень удивятся должно быть мешкам денег. А ещё золотым украшениям в крови. Нда. Что-то пошло не так. Можно перестрелять солдатиков или даже просто вырезать, и Пётр Христианович совсем уже склонился к такому решению проблемы, но немцы не поляки. Они люди дотошные и серьёзные. Обнаружат вырезанную заставу и тщательное расследование проведут. А в Бресте про караван бармалеев каждая собака знает. Долго лаяли вслед. Все знают и куда он двинулся. Сложат два и два. Если бы были простые русские люди, то и раствориться можно, а тут …
Придётся идти напролом, никого не убивая. Есть же у него письмо Александра Фридриху Вильгельму III — дорогому брату. Послы же лица неприкосновенные. Что сделает лейтенантик, который стоит тут главным? Силой досмотреть не сможет, сила не на его стороне, проводить ему Брехт прикажет его к начальству. А начальство, скорее всего в Варшаве. Ну, там же должны быть разумные люди, которые знают, что посланцев, как и засранцев трогать нельзя. Вони будет.
Эх. Тронулись.
— Секунд-лейтенант (Seconde-Lieutenant) Берг. — Выскочил из-за рогаток высокий молодой парнишка с голубыми глазами. Истинный ариец. Белобрысый до белизны, почти седыми волосы смотрятся, чуть желтизны есть.