Красавчик
Шрифт:
Привет, Чесс, я не просто хочу тебя. Ты нужна мне. До боли. Уверен, если ты уйдешь, меня это прикончит.
Я прочищаю горло.
— Да, нравятся.
— Хорошо. — Она машет лопаточкой в сторону кофеварки. — Кофе только что сварился, если хочешь.
Не сводя с неё глаз, достаю две кружки и наливаю кофе. Кажется, я влип. Тем временем Чесс суетится вокруг, переворачивая тосты и обмакивая новые кусочки в неглубокую миску с яичным тестом.
Добавляю сливки в кофе Чесс и два кусочка сахара в свой, а затем протягиваю ей кружку.
—
Чесс смотрит из-под длинных ресниц. В ясных зеленых глазах мелькает намек на сожаление, и сердце начинает бешено колотиться. Она что, съезжает? В этом дело? Обхватываю кружку, сжимая тёплую керамику.
— Ты так много для меня сделал, — говорит она, просовывая лопатку под золотисто-коричневый тост и складывая его к уже готовым. — Просто хотела сделать что-нибудь для тебя.
— Ты не обязана.
Чесс смотрит на меня снизу вверх, такая чертовски красивая, что я едва не наклоняюсь, чтобы попробовать ее на вкус. Хриплый, сексуальный голос звучит тихо и виновато, когда Чесс произносит:
— Но я хочу.
Нежно-розовый оттенок её изящно очерченных губ напоминает конфеты. Хочется прижаться к ним ртом. А потом еще раз. И еще.
Господи, разглагольствую как какой-то влюбленный болван, она смотрит, словно я умом тронулся. Внезапно до меня доходит, что молчание затянулось.
— Так ты остаешься? — хриплю я.
Чесс опускает взгляд на плиту, пальцами сжимая ручку лопатки.
— Мне здесь нравится.
Я прислоняюсь к стойке, чтобы не выставить себя еще большим дураком, рухнув на колени. Мне нравится, когда ты рядом. Прочищаю горло.
— Если продолжишь готовить мне завтраки, можешь оставаться насовсем.
Она хихикает.
— На твоем месте я бы воздержалась от подобных заявлений, пока не попробуешь. Я не славлюсь своей стряпней.
Тогда я сам буду готовить тебе завтрак, всегда.
Положив голову ей на плечо, заглядываю в миску с яичной смесью.
— Это что, скорлупа? — поддразниваю я, делая вид, что совершенно не взволнован ароматом ее волос и теплом стройного тела.
— Заткнись. — Чесс пихает меня локтем в живот, и я больше не держу себя в руках.
Мой самоконтроль почти исчез, не в силах устоять, обхватываю рукой ее предплечье, удерживая на месте. Она молча замирает. Мягко прижимаю ладонь к гладкой теплой коже. Чесс так близко, что каждый раз, делая вдох, почти касается лопатками моей груди. Иллюзия прикосновения. И все же ощущается так реально. Дрожь пробегает по коже, мне нужно больше.
Боже, кто этот парень, которым я стал? Я не знаю его, он неуправляемый, прекрасно всё осознающий, и при этом такой мягкий, что сбивает с толку.
Чесс склоняет голову, не сводя глаз со сковородки. Масло шипит, медленно подрумянивая влажный кусочек желтоватого хлеба. Мы оба замерли, моя рука сжимает ее руку, мы дышим в унисон. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох.
Словно занимаемся
Эта мысль пронзает насквозь, вызывая головокружение, заставляя пошатнуться. Мой член, отяжелевший и разгоряченный от желания, касается изгиба ее попки.
Все вокруг исчезает как в тумане.
Я хочу. Так сильно хочу.
Пальцы дергаются на ее руке, сжимая мягкую плоть.
Она издает звук, не боли, а поражения.
Я тяжело вздыхаю, легкие горят.
— Чесс...
Рев Богемской рапсодии наполняет комнату.
Мама.
Это намного эффективнее, чем холодный душ. Я тут же отступаю, в голове проясняется, член поник. С проклятием хватаю телефон и отключаю. Взгляд Чесс прожигает спину, вызывая напряжение в шее.
— Кого ты сбрасываешь? — спрашивает она в повисшей тишине.
Со вздохом провожу рукой по лицу.
— Маму.
Сделав это признание, понимаю, что придется рассказать всё. Я мог бы продолжать скрывать, но хочу, чтобы Чесс стала частью моей жизни, а значит должен полностью впустить её, как бы ни было больно.
ЧЕСС
СПАСЕННАЯ МАТЕРЬЮ ФИННА.
Никогда бы не подумала, что буду благодарна за это. И тем не менее. Потому что секунду назад? Господи, я была ошеломлена внезапной и непрошеной вспышкой чистой похоти.
Не считая хватки на моей руке, Финн даже не прикоснулся ко мне. Но это не имело значения. Я чувствовала каждый дюйм его тела позади себя, стену вибрирующего жара и желания.
Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Как будто каждое мое нервное окончание связано с его. Он дышал, и я дышала вместе с ним. Это все, что я могла сделать, чтобы не начать умолять его прикоснуться ко мне, скользнуть рукой в мои трусики, найти чувствительную, набухающую плоть, влажную и пульсирующую.
Она все еще такая. И я признательна за повод отвлечься.
— Ты игнорируешь свою мать?
Финн не похож на парня, который может избегать родственников. Но его лицо принимает угрюмый и виноватый вид.
— С тех пор как переехала, я слышала эту мелодию не меньше полудюжины раз, — добавляю я. — И ты ни разу не ответил.
— Ты права, — наконец выдавливает он. — Я полный придурок.
Парень выглядит несчастным, но в то же время таким сердитым, что я не нахожу в себе сил даже подразнить его.
— Когда мы впервые встретились, я могла бы с этим согласиться, — осторожно говорю я. — Но сейчас знаю тебя лучше. Ты хороший парень, Финн.
— Не похоже на комплимент, — бормочет он, отводя взгляд и потирая затылок.
— Но это так. Что с тобой происходит?
Секунду кажется, что он промолчит, но затем испускает глубокий вздох поражения.
— К черту все. Хочу поделиться этим с тобой. — Голубые глаза, полные боли, встречаются с моими. — Я расскажу. Просто не думаю, что смогу вести эту дискуссию здесь, иначе передумаю. Мне нужно выйти на воздух.