Красавица для Чудовища
Шрифт:
Михаил
— Вы нашли его местоположение?
— Звонок был сделан с одноразового телефона, — объяснил Мирон. — Думаем, он скрывался в толпе, в это время на Маросейке сами знаете, сколько народу бывает, — оправдывался мужчина. — Из-за того, что темнело, мы не смогли вычислить его по камерам.
Я громко выдохнул сквозь зубы.
— Извините, — досадливо произнес Мирон. — Мы будем искать дальше.
Отключив звонок, развалился в кресле, обдумывая происходящую ситуацию. Леденящий душу холод прошелся по венам, стоило на секунду прикрыть глаза и вспомнить вчерашний сон. На моих глазах в Настю
Такое со мной уже было наяву, но, тогда, я не мог защитить ни Марину, ни Ксюшу. Все чаще начинаю верить в то, что меня оставили живым не случайно, а только за тем, чтобы я жил с этой болью в сердце.
Настю никто не тронет.
Сделав несколько важных звонков, я пригласил к себе юриста, и, в отличии от Оли, этот человек был незнаком с моей женой и точно держал бы язык за зубами.
Настя несколько раз под различными предлогами входила в мой кабинет, пока мы обсуждали с Лихомановым — юристом, цель его визита. Маленькая хулиганка. Под видом глупой девчонки, приносящей чай двум взрослым мужчинам во время важного разговора, она бессовестно подслушивала. Учитывая ее образование и специализацию, я прекрасно знал, что Настя поймет, о чем будет идти речь, если бы мой собеседник вовремя не закрывал свой рот, переводя тему в тот момент, когда на горизонте появлялась моя милая, любопытная женушка.
— Думаете, она все поймет? — засмеялся он, когда Настя вышла с подносом в руках.
— Она сама юрист, — выдохнул я, и неосознанно, от моих слов я испытал огромную гордость за свою жену. — При ней — ни слова.
Я так часто стал произносить это слово в обращении к Насте, что сжималось сердце. Как бы мне хотелось, чтобы этот разговор с моим собеседником так и остался бы разговором без последствий.
— Значит, у вас два пути, — вытянув документ, говорил он. — Я составлю документ и пришлю его вам по электронной почте.
Кивнув, мужчина покинул мой дом и снова оставил меня одного в раздумьях.
— Почему не Оля? — спустя вечность молчания за столом в обеденном зале, спросила Настя, медленно водя вилкой по своей пустой тарелке.
— Почему твой мозг занят этим? — сдержав смех, спросил я, протирая рот салфеткой.
— Это не ответ, — пробубнила она.
— Что я тебе говорил? — процедил гневно, вынуждая девушку посмотреть на меня.
— Чтобы я не лезла в твои дела, — пробормотала она с обидой, но так и не обернулась. — Но… я не согласна.
От неожиданности, я даже поперхнулся стаканом воды.
— Ты — мой муж, и твои проблемы — мои проблемы, — надрывно протянула она, всхлипывая. — Ты скрываешь от меня что-то еще, а я места себе найти не могу.
Моя маленькая, нежная красавица. Несмотря на свой внешний вид и ласковый характер, Настя была сильна духом, и я каждый раз восхищался ею, но, сейчас, я и близко не подпустил бы ее к своим проблемам.
— Это совсем не проблема, — слабо ударив по столу, я все же обратил внимание Настеньки в мою сторону.
Девушка вздрогнула, ее глаза были наполнились слезами.
— Если бы это не было бы проблемой, — сказала она тихо. — Ты бы
Поймав ее у кухонного островка, крепко обнял девушку со спины и поцеловал в шею.
— Ангелочек, у меня много юристов, — оправдывался я, покрывая ее шею и ключицы поцелуями. С ума сойти, для меня стало нормой отчитываться перед ней. — Это ничего не значит и не имеет отношения к нашему утреннему разговору.
Настя развернулась в моих объятиях и посмотрев мне в глаза, крепко обняла.
— Надеюсь, ты мне не лжешь, — ласково прошептала она, прижимаясь щекой к моей груди. — Я люблю тебя, родной мой.
— Я тоже тебя люблю, — с глубокой досадой выдохнул, сильнее сжимая хрупкое создание в своих руках, еще до конца не осознавая, что сказал эти слова вслух. — Очень люблю, родная.
Настя всхлипнула и затрепетала в моих объятиях, похожих на силки, гладя свои ладонями мои спину через тонкую футболку. Мне показалось, что она заплакала, и потянув ее осторожно за лицо, спрятанное в моей груди, я стер пальцами выступившие на ее глаза, слезы. Девушка охнула, и набросилась на меня, со всей силой оборачивая свои нежные руки вокруг моей шеи, что мне даже на несколько секунд стало катастрофически мало воздуха.
— Настенька, ты меня задушишь, — с трудом выдохнул я. Сомкнув ладони на ее талии, усадил девушку на столешницу, чтобы сделать глубокий вдох.
— Ты наконец-то признался мне, — радостно протянула она, и поцеловала меня в губы. — Ты сделал меня такой счастливой, Миш, — прошептала девушка, глядя мне в глаза.
И в этот момент сердце сильнее застучало за грудиной, неистово ударяясь о ребра. Мне стало ужасно больно, и эта боль в сердце ощущалась физически.
Я люблю ее, сильно люблю, но счастливой совсем не сделал. И самое страшное — как бы ее слова не перевернулись в обратную сторону.
Настя не отрывалась от меня ни на секунду и всю ночь лежала, приклеившись своей нежной щекой к моему плечу. Как я уже говорил, как котёнок — и это самое точное определение ее поведения каждым утром. Мой утренний котёнок. Девушка дернулась во сне, солнечный свет попадал на ее красивое лицо, и она, поморщившись, слегка шевельнулась, потираясь щекой о мое обнаженное плечо.
— Не уходи, — возмутилась она, когда я собирался вылезти из постели.
Наклонившись, поцеловал ее распухшие, от моих ночных поцелуев, губы, и снова попытался встать с кровати, но Настя остановила меня, оборачиваясь руки вокруг моего предплечья.
— Еще слишком рано, Миш, — прошептала она, дергая меня на себя.
Девушка сразу же схватилась за виски, и зажмурившись, легла на спину.
— Что с тобой? — лег рядом, прикладывая тыльную сторону ладони к ее лбу.
— Голова разболелась, — тихо ответила девушка, хватая меня за руку. — От резких движений.
Настя отказалась вызывать врача и взяв с комода таблетку от головной боли, запила лекарство водой.
У меня на душе скребли кошки. Мы больше не возвращались с ней к вчерашней теме, но это вовсе не значило, что тема как таковая перестала существовать. Моя девушка порхала как бабочка, окрыленная и счастливая после моего вчерашнего признания ей в любви.