Красавица и чудовище
Шрифт:
– Смотри не сгори, – фыркнула Надежда.
Еще Даша обратила внимание, что общий смех и веселье так и не затронули хозяина, он оставался серьезным и каким-то отстраненным. Пользуясь тем, что сейчас Глеб был занят беседой с Надеждой и Вадимом, тихонько спросила у Игната:
– Откуда вы Глеба знаете?
– Так служили вместе, – просто ответил тот.
А глаза-то у него хитроватые. Решилась еще спросить:
– А где служили?
– Ох, – вздохнул мужик, потянувшись за еще одним куском мяса, –
– И в горячих точках? – взволнованно спросила Даша.
Тот приподнял бровь, взглянул мельком в сторону Глеба и, убедившись, что тот в его сторону не смотрит, шепнул:
– Вообще-то, мы там в основном и…
В этот момент Глеб бросил на него странный взгляд, словно услышал. Игнат почесал затылок и проговорил:
– Но об этом лучше у него самого спрашивать.
– Ага… Ну ладно, – неуверенно шепнула Даша.
Таинственные какие, блин.
– А давай лучше о тебе? – спросил Игнат.
О себе? А чего б не рассказать? Она стала рассказывать, ей-то чего скрывать, обычной российской студентке истфака. Постепенно стали смеяться, особенно когда студенческие байки начал вспоминать сам Игнат. Все это время Глеб не выпускал их из поля зрения. И постоянное давление его воли ощущалось в полной мере, заставляя Дашу ежиться.
Неизвестно, как планировали провести этот и следующий день гости, но к вечеру, видя пасмурное настроение хозяина, стали собираться. Надежда с мрачной Аллой уехали первыми, а Вадим с Игнатом еще прощались. И пока Вадим о чем-то говорил с Глебом, Игнат умудрился под шумок выторговать у Даши обещание позвонить ему и обменялся номерами телефонов.
Они с Глебом стояли за воротами, глядя, как отъехала машина ребят, скрываясь за поворотом. Собственно, Даша тоже собиралась уходить, вот только Брута забрать надо.
– Спасибо, Глеб, за чудесный день. Мне пора, – начала она.
– Заходи, – ровно проговорил Глеб, приглашая ее войти.
Глава 8
Почему-то стало страшно, но Даша вошла.
– Зачем? – спросила негромко.
Он молча запирал ворота. Повернулся, только когда закончил.
– Зачем? – переспросил все так же невозмутимо.
В этот миг словно вихрь промчался. А она оказалась у него в руках, прижата к створке. Взгляд его скользил по лицу, а Дашу заливало легким ужасом.
– Затем, что я еще не услышал извинений.
– За что? – она аж обмерла.
– За то.
А потом губы его прижались к ее губам, и мир улетел куда-то к чертовой бабушке.
– За что?– с трудом пролепетала она, когда мужчина отстранился, а в глазах прояснилось.
– За все! За то, что строила глазки Игнату. И Вадику! За все!
О-о… Даша совсем растерялась. А он оглядывал ее жадным взглядом и горячо шептал:
– Что ты делала с Игнатом на дереве? Где были его руки? Он тебе нравится?!
Наконец до нее дошло. Это что, ревность?!
– Я не слышу твоих извинений! – прошипел он, вновь припадая к ее губам.
Ее опять захлестнула волна невероятных ощущений. Руки, губы… Как вынырнуть из этого омута? Где ее хваленая трезвая голова?..
И опять он отстранился, прожигая ее взглядом. Не сразу, когда смогла говорить, сами собой прошелестели слова:
– Глеб… извини.
– Извинения приняты.
Прижался лбом к ее лбу, прошептал:
– Ты… Я держался, старался избежать этого, но…
Покачал головой, яростно что-то отрицая. Словно боролся с собой.
– Ты еще можешь уйти. А можешь остаться. Решай. Но знай, обратного пути не будет.
Его хищные глаза вглядывались в нее, ловили внутренний отклик.
Остаться было страшно, но уйти и лишиться этого – нет. Ни за что!
Торжество в его взоре и непонятная тоска.
– Обратного пути не будет. Ты моя теперь. Моя, слышишь?!
Она смогла только кивнуть в ответ, пока мужчина быстро, чуть ли не бегом, нес ее на руках в дом, куда-то наверх, наверное в спальню.
Киселем текли мысли. Как так? За два дня – да сразу в постель? Глупо, неприлично. Но противиться притяжению не было ни сил, ни желания.
Желания…
Желания захлестывали томительной сладкой волной. Заставляя кровь бурлить, словно молодое вино. Его гулко стучащее сердце казалось лучшей в мире музыкой.
Обратного пути не будет, сказал он?
Обратного пути не нужно.
***
Как-то нереально. Невесомо, волшебно, немного страшно.
Даше все казалось нереальным, будто не с ней это происходит. В большом двухэтажном доме, куда принес ее Глеб, было тихо и темно. Опустил на пол у дверей большой полупустой комнаты. Точнее, практически пустой, потому что там были всего только широкая кровать с одной металлической спинкой в изголовье и большая плазменная панель на противоположной стене. Все. Никаких занавесок на окнах. Только толстые светонепроницаемые шторы.
Поставив Дашу на пол перед собой, он ненадолго затих, прикрыв глаза и прижимая ее к себе.
– Глеб, – прошептала она. – Я ничего не знаю о тебе, я даже не знаю точно, как тебя зовут…
– Молчи, – негромко проговорил, не открывая глаз. – Ты все узнаешь, когда придет время. А сейчас просто помолчи.
– Да…
Подчиниться ему казалось так естественно, потому что его ладони снова касались ее, принося то ощущение беспомощности с защищенностью пополам. Он гладил ее лицо и тело, словно лепил. И так блаженно было чувствовать себя мягкой глиной в этих знающих, уверенных руках.