Красавица и ее чудовище
Шрифт:
– Осторожно! – Я отдернула пальцы, а мужчина хмуро пояснил: – Это магический огонь. Раньше он был для тебя неопасен, но сейчас может и обжечь. Сгореть – не сгоришь, но ожоги заработаешь. Так что сиди и грейся… Молча.
Блондин опустил голову, прикрыл глаза и принялся сосредоточенно массировать виски. А я пару секунд переваривала полученную информацию, пока наконец не обратила внимание на последнее слово сказанной им фразы. Нет, ну и как вам это? Теперь меня еще и заткнули. И это вместо извинений за отвратительное поведение! Р-р-р-р-р-р… Не будите в женщине дракона… тьфу ты! Не будите… кого? А, неважно. Просто не надо меня злить, я от этого всякий страх теряю…
– Ваше белобрысое величество не с той ноги встало? – чувствуя, что у моего терпения тоже есть свои пределы, особенно после пережитых стрессов, язвительно поинтересовалась я. Как бы ни были нежны руки ангела, они принесли облегчение телу, но привести в порядок сбитые в комок нервы у них, увы, не получилось. Зато кое у кого отлично выходило ворошить этот самый ком, словно змеиное гнездо. Ой, зря-а-а-а… я ведь тоже бываю ядовитой. Когда меня доведут до нужной кондиции, а до нее, как показывала практика, осталась всего пара-тройка слов в том же духе. – Я вам вообще-то не мешаю тут? А то, знаете, после ночного кросса по пересеченной местности с озабоченными чудовищами, во главе которых был один рыжий, волосатый и особенно настойчивый индивидуум… – Кто бы заткнул меня, пока не поздно, а? Самой-то сие действо уже не под силу. Колкости с языка слетали по накатанной, а в голове рождались все новые. – …Непривлекательной наружности…
– Заткнис-с-сь, Арэ. Хватит!
Любопытно, а шипеть он у Эры научился или у них одна на всех общая привычка?
– Как? – Я выразительно приподняла брови. Смотрит плотоядно? Пусть… еще неизвестно, кто кого сейчас покусает. Огоньком обложил, так я, если надо, высоко прыгать умею. Да и кожа на сапогах крепкая, не обожгусь, пусть и не надеется. – Уже хватит, мой дорогой вампирчик? А твоя Арэ только начала…
– Тебе доходчиво объясняли, что я не…
– Нет, ты вампир! – Ну перебила, ну и что? Я же предупреждала, что становлюсь недопустимо наглой в рассерженном состоянии. – И не отрицай очевидное. Вампиры бывают разные: одни пьют кровь, другие сосут энергию, а ты… вылакал большую часть моих эмоций. Так что название «вампир» тебе очень даже подходит. Под цвет глаз и направленность поступков.
– Зови как хочешь, мне все равно. – В алых прорезях под прикрытием темных ресниц мелькнули желтые искры. – Согрелась?
– Да, Ара.
– Что?! – Упс, он же сам сказал звать его, как хочу… или у меня слуховые галлюцинации? – Как ты меня…
– Ну как-то же должно твое имя сокращаться, не правда ли? – До чего приятно было сделать гадость, даже поставив на кон временное спокойствие. – Есть такие попугаи на Земле… большие, красивые, немногословные, но напыщенные и…
– Открой мне одну тайну, женщина. – Он прервал мою вдохновенную речь, чуть склонил набок голову и усмехнулся. Сухо и коротко, губы лишь на мгновение скривились, выпустив звук, и вновь сжались в линию. – Почему ты весь вечер запивала вином шоколад, но ночью не сделала ни единого глотка из оставленного тебе кувшина?
Какой интерес-с-сный вопрос. Пожалуй, с уменьшительно-ласкательными именами мы попозже разберемся.
– Потому что напилась… за вечер, – ответила я тем же фальшиво-спокойным тоном. – А что такого было в том вине? Яд, что ли? – Настороженность в голосе проступила помимо воли.
– Нет. – Мужчина смерил меня оценивающим взглядом, втянул носом воздух, будто принюхиваясь, и, скривившись, отвернулся. – Не яд, к сожалению. Всего лишь снотворное.
– Неужели так быстро наскучила? – украдкой осматривая (и обнюхивая) себя, поинтересовалась я. Видок не очень, но неприятных
– Браслета, – процедил собеседник сквозь зубы.
– Что?
– Брачного браслета. Я его собственноручно растяну и в качестве ошейника надену на тебя, после чего посажу на цепь в каэре, чтобы ты больше не гуляла по ночам за ее пределами, не падала в межмирные колодцы и не обнималась со всеми подряд у меня под боком.
А яду-то сколько в голосе, не будь я так удивлена, наверняка отравилась бы… воздушно-капельным путем.
– Э-э-э… это ты о чем? Я не Эсса, ошибочка вышла. – Признаться, он меня озадачил. – Это она вас ночами обслуживает, а у меня на сей счет несколько иная позиция.
– Правда? И… какая же?
Мужчина начал подниматься на ноги, я подобралась, готовясь в любой момент вскочить и побежать прочь, несмотря на пляшущие вокруг языки пламени. Однако тело пока еще плохо слушалось Хранителя, и, не удержавшись, Арацельс рухнул, отправив в полет бело-бурую пыль с остатками перьев. Я инстинктивно дернулась к нему, но выставленная вперед рука с тихим, но мрачным: «Не лезь!» – в мгновение ока отбила у меня всякое желание помогать этому хаму. А взметнувшаяся вверх стена огня дала понять, что меня заперли. А я-то в силу своей необразованности в магических делах и не предполагала даже, что невысокое с виду пламя может вытворять что-то подобное.
– Так что за позиция, Арэ?
– Зачем тебе? – Недовольство отражалось в моих словах, читалось на лице и нависало невидимой тучей сверху. Ну надо же так глупо попасться?! Единственный плюс данной ситуации – здесь тепло.
– Хочу знать, к чему следует готовиться. – Он улыбнулся, наблюдая за мной и стряхивая с ладоней пыль и пух.
Жаль, конечно, крылья… одно радует, что меня за них собеседник убивать не будет. Для этого «благого» дела он найдет множество других поводов.
– А… домой ты меня уже отправлять не намерен?
Судя по текущему диалогу, нет. Может, я зря нарывалась? Молчала бы себе в тряпочку, как и было велено, и не портила шатких отношений с Хранителем.
– Зачем? Ты же не слушаешься меня, сбегаешь из каэры, шатаешься ночью по Карнаэлу и так упорно ищешь приключений на место чуть ниже талии, что находишь их… с лихвой! Зачем тебе домой? Разве дома тебя ждут такие острые ощущения? А? – Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но он рявкнул: – Назови позицию, Ар-р-рэ!
Ой-ё… мои мысли – мои скакуны, и что же вы все не в ту степь скачете-то? Я ведь в первый момент и не сообразила, о каких позициях речь… вернее, сообразила, да неправильно, о чем красноречиво сообщил разлившийся по щекам румянец. Который раз за сегодня? Я за год реже краснею, чем за последние часы. Заметив, как приподнялись брови собеседника, наблюдавшего за мной, поспешно выдала:
– В семейной жизни предпочитаю моногамию.
– Со Смертью?
– А? – Я непонимающе посмотрела на него и… расхохоталась.
– Что смешного, женщина?
– Да ты сам вслушайся, как это звучит. Добрые у четэри все-таки родители. Такое имя дали… закачаешься.
– Это не родители.
– А кто?
– Вот у него и спросишь! Когда-нибудь потом.
Так-с, не беседа, а американские горки, то тихо-мирно идет, то на пределе эмоций. Вот чего этот тип опять завелся? И ведь самое печальное, что, стоит ему начать злиться, меня словно взрывной волной задевает и настроение, не успев подняться, портится снова. А может, это одна из причуд Заветного Дара?