Красавица и нападающий
Шрифт:
– Двадцать пять тысяч? – повторил тренер Скотт.
– И тебе повезет, если я не потребую отстранения! Я не позволю этому человеку рыскать по полю в поисках следующей жертвы каждую чертову неделю.
– Фрэнк, мы должны вести себя разумно, – сказал папа. – Эти люди... они летают на другом уровне. Игра уже не та, что тридцать лет назад. Черт, это даже не то, что было десять лет назад. Эти ребята больше и сильнее, чем когда-либо прежде. Не путай энтузиазм с…
– Садизмом?
Оскорбление обожгло
– Коул не садист!
Вот черт.
Я не хотела говорить.
Папа жестом велел мне замолчать, но Роуз любила подражать ее маме. Она взвизгнула, указывая пухлым пальцем на мужчин вокруг стола.
– Уауауауауау.
Я шикнула на нее, но внимание все равно сосредоточилось на мне. Я прочистила горло.
– Он увлечен игрой. Он играет жестко. Он никому не причинит вреда.
Чтобы подчеркнуть мою мысль, Роуз схватила леденец и бросила его.
Моя общительная дочь собиралась разделить вкусное угощение с комнатой. Тренерскому штабу «Монархов» показалось, что моя малышка – не более чем воскресный хулиган, бросающий пиво на поле после неудачного матча.
Тренер Скотт с хмурым видом снял липкий леденец с рукава.
– Президент Беннетт, отстранение не требуется. Мы поговорим с Хоторном. Надеюсь... – он посмотрел на отца. – Эта проблема скоро разрешится сама собой.
Папа кивнул.
– Мы работаем над этим.
– Работай быстрее, – вздохнул тренер Скотт. – Команда не может допустить такой плохой рекламы.
– Команда? – усмехнулся Фрэнк Беннетт. – Мы защищаем Лигу, джентльмены... и леди... и... малышка. Эта ассоциация призвана способствовать формированию здорового образа. Такой монстр, как Хоторн, только и делает, что поощряет насилие и угрожает игрокам.
– Что может стать хорошим компромиссом? – спросил папа. – Если это случится снова…
– Это больше не повторится, – сказал Фрэнк, его голос дрожал от сдерживаемой ярости. – Если он причинит кому-то боль, если он даже посмотрит на другого игрока неправильно... он уйдет.
Мой желудок сжался. Роуз наблюдала за выражением моего лица, ее маленькая губка надулась.
– О-о-о, – сказала она.
Да уж. Большое О-О-О. Коул не поменяет стиль игры, и команда перестанет его защищать. Что нам теперь делать?
Папа жестом пригласил меня выйти вслед за ним, пока тренер Скотт заканчивал разговор. Я изобразила улыбку и позволила Роуз помахать на прощание остальным сотрудникам, прежде чем выскользнуть. Она протянула руки к отцу, но он не обнимал ее уже несколько недель. Она же не оставляла попыток.
Дверь за нами закрылась. Он не стал терять времени.
– Почему она здесь?
– Я не смогла найти няню после работы.
– Найди, – он стиснул зубы. Надутые губы Роуз окончательно сломили его. Он сжал ее маленькие пальчики, чтобы успокоить. – Тебе
– Сейчас?
– Уговори его согласиться на эту сделку.
– Но…
– Команда не собирается мириться с его чушью…
– Язык…
Он хмыкнул.
– Еще одно плохое попадание, еще одна ненужная грубая игра, что угодно, и он уволен. «Монархи» больше не хотят давления Лиги. Получи его согласие на обмен, пока мы его не потеряли.
– Он не хочет уходить, – сказала я.
– Неужели? Ты моя дочь, Пайпер, и я люблю тебя, но…
Что он сделает? Я уже начала сомневаться. Я бросилась прочь, стараясь не обращать внимания на его голос.
– Сделаешь это для меня? – спросил папа.
Нет. Я сделаю это не для него и не для себя. Моим единственным приоритетом является забота о Роуз.
Но сохранение работы и увольнение были одинаково ужасными перспективами. Мне нужны были деньги. Мой бюджет и так был на исходе, особенно когда миссис Поттер забирала большую часть моего месячного дохода. Но я могла бы это изменить. Если бы папа сделал меня настоящим агентом, я бы нанимала собственных клиентов и получала большую зарплату…
Но потом все начнется. Долгие часы работы. Поездки по пересеченной местности несколько раз в неделю. Я не буду видеть свою дочь, не буду высыпаться.
Никогда не буду ходить на свидания.
Хотя это никогда не было проблемой – пока я не оказалась в объятиях не того человека.
Мне не следовало возвращаться в дом Коула, особенно после того, что случилось в джакузи, и уж точно не с Роуз, лепечущей на заднем сиденье. Но он не отвечал на звонки, а мы должны были обсудить штраф.
Роуз нервничала, пока я шла с ней по тропинке. Она брыкалась и извивалась, пока я, наконец, не позволила ей доковылять до особняка. Она бросилась на крыльцо, и я поспешила за ней, взяв ее за руку, прежде чем она постучала бы в дверь.
– Ух ты! – она наступила на мрамор. По крайней мере, нелепо дорогие, но очаровательные Мэри Джейн и оборчатые носки все еще прикрывали ее ноги. – Мамамамама.
– Я понимаю, – сглотнула я. – Он не будет рад нас видеть?
И будет удивлен. Наверное, удивлен. Так было до тех пор, пока мы не заговорили о моем ребенке...
Мы были слишком заняты поцелуями, раздеванием, прикосновениями и...
Я постучала в дверь. Роуз тоже, шлепнув по дереву крошечной ручкой. Я сделала глубокий вдох.
И, конечно, ей нужно было сменить подгузник.
Как, черт возьми, я родила такого злого гения? Только Роуз могла превратить ужасную ситуацию из неуправляемой в полную катастрофу.
– О нас, действительно, сложится очень плохое первое впечатление, Роуз.
Я снимала сумку с подгузниками, когда дверь открылась.