Красавица и нападающий
Шрифт:
К концу первого тайма Коул пришел в ярость. Он стукнул шлемом по скамейке, чуть не разбив его, и зашагал вдоль боковой линии.
Я не могла с этим справиться. Я завидовал Роуз, которая прыгала по ложе и развлекала Энни своим исполнением «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка». Она понятия не имела, что счет сравнялся, и время тикает.
Третья четверть прошла немного лучше. У «Рыцарей» была приличная игровая позиция, но они не продвинулись далеко. Третий даун и лонг привели стадион в неистовство, и даже Роуз огляделась
Все присутствующие на стадионе встали, когда «Монархи» заняли оборону. «Рыцари» выстроились для шотгана.
Коул бросился к линии, но тут же отступил. Квотербек указал на него пальцем. Мой взгляд метался между живым действием на поле и трансляцией.
Коул прочел игру. Я это чувствовала.
Мяч отскочил, и он вылетел, меняя полосу движения и прорываясь через слабую сторону линии. Квотербек бросил мяч Джуду.
Но Джуд не видел Коула.
Он спрятал мяч. Сделал шаг.
И Коул уничтожил его одним ужасным ударом.
Джуд упал на землю. Обездвиженный.
Мяч выпал у него из рук. Коул упал вместе с Джудом, повалив его на траву. Защита восстановила равновесие, но раздались свистки, ворвались судьи, и на стадионе воцарилась тишина.
Джуд Оуэнс не шевелился.
Коул вскочил на ноги среди штрафных флажков. Он не праздновал победу. Он кричал в сторону «Рыцарей», прося о помощи.
– О нет... – прошептала я.
Роуз посмотрела на меня, откусила кусочек печенья и что-то пробормотала.
– Ой-ой.
Команды разбежались по полю, а тренеры обеих команд бросились на помощь Джуду.
Прошла целая минута, прежде чем он пошевелился. Но даже тогда тренеры не позволили ему сесть. Они бросились на поле с носилками, чтобы помочь, но после долгих напряженных десяти минут вызвали скорую помощь.
А Коул наблюдал за их работой, стоя на коленях в сторонке. Один.
Джуда Оуэнса унесли с поля и отвезли в больницу. Мне не нужно было слышать наказание или смотреть, как Коула отводят в туннель.
Его исключение из игры было наименьшей из наших забот.
После такого удара я понятия не имела, как буду защищать Коула от исключения из Лиги.
Глава 18
Пайпер
– Он должен быть исключен.
Фрэнк Беннетт даже не взглянул на Коула. Он не разговаривал с ним, и ему было все равно, что он мог сказать.
Эти слова прозвучали как окончательный приговор, и зал заседаний погрузился в тишину.
Фрэнк Беннетт достаточно редко выходил за пределы штаб-квартиры Нью-Йоркской Лиги, но специально приехал в Этвуд на встречу с «Монархами»?
Это означало, что он хотел исключить Коула из игры.
Стол заскрипел, когда руководство «Монархов» пошевелилось на своих местах. Я уставилась на свою бутылку с водой – во рту пересохло,
По крайней мере, она могла потеть без последствий. Мне не так повезло.
Я подготовила Коула, как могла, но встреча со штабом «Монархов», представителями юридического отдела Лиги и профсоюза, а также Фрэнком Беннеттом была выше всего, что я видела, работая на агентство. Они были одеты в костюмы, хмурились и с нетерпением ждали окончания грязного дела.
Я думала, что Фрэнк Беннетт будет главарем мафии. Если бы я знала, что «Монархи» пригласят представителя Джуда Оуэнса на встречу, я бы оставила Коула дома.
Мой отец, агент Джуда, сердито смотрел на меня с противоположного конца стола.
Сначала Коул ушел из агентства, разбередив папин бумажник. Но у Джуда могло оказаться сотрясение мозга, и этот последний удар мог означать конец его карьеры. За пару месяцев отец потерял миллионы.
Он больше не хотел играть по-хорошему.
Коул благосклонно молчал, но это не делало его менее пугающим, менее проблематичным в середине встречи. Он кипел, дыша с яростным шипением и угрожающим ворчанием.
Прошло всего пять минут, а дискуссия уже превратилась в катастрофу.
– Мы слишком долго терпели поведение Хоторна, – сказал Фрэнк Беннетт. В жизни он был еще более отвратителен. Он ухмыльнулся Коулу толстыми губами, такими же жирными, как и гель, которым он покрыл свои серебристые волосы. – На карту поставлена репутация Лиги. Я не позволю тридцати двум командам этой организации жить в страхе перед чудовищем.
Я спрятала дрожащие руки под стол.
– Мой клиент продемонстрировал приверженность к соблюдению правил и процедур Лиги. Возможно, нам следует сосредоточиться на рассматриваемом вопросе, а не ссылаться на прошлые нарушения.
Папа даже не взглянул на меня.
– Джуд Оуэнс, возможно, не попал бы в больницу, если бы мы приняли во внимание некоторые предыдущие нарушения, – он постучал ручкой, методично, намеренно, наблюдая, как Коул дергается при каждом ударе о стол. – Я не призываю к чему-то радикальному, но давайте вспомним, с кем мы имеем дело.
Волосы на моей шее встали дыбом.
– И с кем же?
Фрэнк Беннетт ответил за всех.
– Это человек, который не может контролировать себя ни на поле, ни вне его.
Коул сжал кулаки. Я пожалела, что не могла дотянуться до него, прошептать ему что-то, провести пальцами по его волосам, чтобы ослабить ярость, бушевавшую в нем. Но он был моим клиентом. Я должна была защитить его от Лиги, прежде чем смогу спасти его от самого себя.
– Мой клиент держит себя в руках, – сказала я. – Тренер Скотт, мистер Хоторн играет важную роль в вашей защите, не так ли?
Тренер Скотт медленно произнес.
– У нас есть еще десять игроков на поле, мисс Мэдисон.