Красавица и нападающий
Шрифт:
Он даже помахал мне пальцами, чтобы я сосчитала.
Неужели он думал, что я рассержусь? Он не понимал, что я растила ребенка. Я жила и дышала терпением. Я пережила колики, прорезывание зубов и ушные инфекции, не сломавшись. Главный футбольный тренер меня не раздражал.
– Из этих одиннадцати человек, – сказала я, – только один осуществляет защиту, верно?
– Ну да.
– И этот игрок – не мистер Хоторн?
– Да, но традиционно средний или внутренний полузащитник может выступить в роли капитана защиты и
– Так вот, я думаю, из тех... – я пересчитала по пальцам, – одиннадцати игроков на поле мистер Хоторн демонстрирует интеллект и способность контролировать себя, в то время как он проводит оборонительную стратегию. Я не ошибаюсь?
– Он повторяет действия, которые наш координатор защиты говорит ему выполнять, – сказал тренер Скотт. – Попугай мог бы сыграть среднего полузащитника.
– К счастью для «Монархов», Вы подписали контракт не с птицей, а со звездой, одаренным спортсменом.
– К чему Вы клоните?
Я махнула рукой через стол.
– Это контактный вид спорта. Мой клиент играет жестко. Если Лига желает внести поправки в свой свод правил, чтобы обеспечить защиту от агрессивного или опасного поведения на поле, это их прерогатива. Но любое изменение существующих правил должно быть принято в межсезонье. Либо мой клиент нарушил ранее установленные правила, либо он не сделал ничего плохого, за исключением случайного повреждения игрока чистым ударом.
Папа нахмурился.
– А что будет, если пострадает еще один игрок, пока мы ждем межсезонья?
– А что будет, если центровой перекатится через лодыжку квотербека? Если принимающий упадет ему на плечо неправильно? Если защитник сломает большой палец о шлем? – я выдержала его взгляд. – Помнится, Вы предупреждали нас, чтобы мы не путали энтузиазм с садизмом.
– И я помню, что Лига специально предупреждала вашего клиента, чтобы он избегал любых ненужных штрафов или причинения вреда другим игрокам.
– Это футбол, па... мистер Мэдисон. Несчастные случаи случаются. Мой клиент не причинял умышленного вреда Джуду Оуэнсу.
– Откуда тебе знать?
Я напряглась.
– Прошу прощения?
– Откуда ты знаешь намерения своего клиента?
Опасная почва.
– Я его агент. Это моя работа – знать его намерения.
– Его агент, – он выдохнул. – Мисс Мэдисон, может быть, вам стоит рассказать о характере ваших отношений с мистером Хоторном?
Он не посмеет.
Персонал и представители Лиги подались вперед. Я стиснула зубы.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – сказала я.
– Ну, вы, конечно, могли бы дать нам представление о его характере. И его доме. Его интересах. Его кровати.
– Довольно, – сказала я. – Я действую как агент мистера Хоторна.
– Нет. Ты ведешь себя, как его шлюха.
У меня не было возможности возмутиться.
Коул вскочил на ноги. Я не нуждалась в его героизме. Он не был рыцарем
Включая моего собственного отца.
Его стул врезался в стену и разбился вдребезги. Тренеры и менеджеры встали, отступая от стола, но я оказалась между Коулом и остальными.
– Стой! – я толкнула его в грудь. Это было бесполезно, но, по крайней мере, ему придется пройти через меня, чтобы добраться до них. – Коул!
Я была пятифутовым ничтожеством против горы мускулов и плевков ярости. Но он будет слушать меня.
Я заставлю его слушать.
– Просто уходи! – крикнула я. – Подожди снаружи! Коул!
Коул указал на моего отца.
– Что ты ей сказал, сукин сын?
Папа запаниковал, но смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
– Ты подпустила этого человека к моей внучке?
Коул прорычал.
– Тебе, действительно, есть дело до твоей внучки? Ты уволил свою дочь и оставил их обеих на гребаной улице?
Пот выступил у меня на лбу, и меня пронзил озноб. Я оттолкнула Коула, не дав ему перевернуть стол, но это не помогло нашему делу.
Или мне.
Или любой из наших репутаций.
– Прекрати это! Вы оба!
Папа и Коул замолчали. Я повернулась к остальным мужчинам в комнате и указала на их стулья.
– Вы все, садитесь, – я схватила Коула за пиджак и потянула. – Иди в холл и успокойся. Сейчас же.
– Я никому не позволю так с тобой разговаривать…
– Не ты говоришь за меня, Коул. Я говорю за тебя, – я понизила голос до уровня лезвия бритвы. – Убирайся отсюда, или, да поможет мне Бог, ты будешь защищать себя сам.
Мгновение тишины заставило меня задохнуться в панике, но Коул, в конце концов, оттолкнулся от стола. Дверь конференц-зала захлопнулась за ним, сотрясая стены. Вода и кофе опрокинулись, но я оставила беспорядок на усмотрение тренеров.
Я стояла перед руководством Лиги и президентом, униженная и растерянная.
И я ненавидела этот момент неуверенности, который украл мой голос.
Но это были люди, с которыми я никогда не хотела разговаривать, пока папа не взял меня на работу в свое агентство. Может быть, я и не агент. Может быть, это было неправильно – спать с моим клиентом. Возможно, я была недостаточно квалифицирована, чтобы искать новые таланты на поле.
Но я была достаточно умна, чтобы защитить Коула.
Не важно, была ли это французская литература, воспитание ребенка или исследование прецедентов в Лиге, я научилась добиваться успеха самостоятельно. Может быть, я и не могла отличить помехи в проходе от защитного удержания, но я могла прочитать контракт. Я могла бы договориться об условиях, и я могла бы представлять и себя, и Коула с профессионализмом, которого мы заслуживали.