Красавица
Шрифт:
Тэлли изумленно заморгала. У нее вдруг сильно закружилась голова. Вот уж точно — обалдеть. Мир завертелся вокруг нее, ощущение было такое, будто она оказалась в желудке пьяно го великана. Взломом почтовых серверов занимаются только уродцы. И только одному уродцу позарез надо было превратить вечеринку в особняке Валентино в бал-маскарад: Крою. Крою с его маской хищного красавца и загадочными предложениями.
А значит, вся эта история закрутилась из-за Тэлли Янгблад.
— Просто жуть какая-то, Зейн.
— Во-во. Ты есть хочешь?
Тэлли кивнула, голова отозвалась на резкое движение вспышкой боли. За окном
«Наверное, я преувеличиваю, — с тоской думала она. — Не может быть, чтобы все это было из-за меня. Наверное, просто какие-то уродцы безобразничают или у кого-нибудь из хозяев вечеринки у Валентино крыша поехала».
Но если все это лишь случайность, каким образом Крой успел к этой случайности подготовиться и запастись костюмом для маскарада? Ведь в Ржавых руинах, как и в глубокой глуши, где прятались дымники, окон доставки, откуда как по волшебству появляется все, что хочешь, нет. Там все нужно делать своими руками, а это требует времени и усилий. И Крой почему-то выбрал именно этот костюм… Тэлли вспомнила холодные стеклянные глаза маски, и ей стало дурно.
«Пожалуй, надо поесть, — решила она. — Может, тогда станет лучше».
— Да, ужасно хочу, — ответила она на вопрос Зейна. — Давай позавтракаем.
Они встретились в Дензел-парке [5] — увеселительном саду, тянувшемся извилистой полосой от центра Нью-Красотауна до особняка Валентино. Сам особняк прятался за деревьями, но башня-ретранслятор на крыше была видна хорошо. Старомодный флаг валентиновцев развевался на холодном ветру. В парке уже успели ликвидировать почти все последствия вчерашней вечеринки — только на траве чернело несколько кругов, оставшихся после костров, которые жгли «гуляки». Над одним кострищем хлопотал робот-уборщик, аккуратными движениями механических лап перекапывая землю и бросая в нее семена.
5
Скорее всего, этот парк назван в честь актера-афроамериканца Дензела Вашингтона, дважды получавшего премию «Оскар».
Когда Зейн предложил устроить пикник, брови Тэлли удивленно дернулись вверх, и она ойкнула от боли — ссадина еще не зажила. Но после прогулки на свежем воздухе головная боль немного поутихла. Таблетки, которыми снабдили Тэлли надзиратели, отчасти сняли боль от ушиба, но и только. В Нью-Красотауне ходили слухи, будто врачи знают, как снимать похмелье, но из принципа держат в тайне секрет исцеления.
Зейн пришел вовремя. Позади него парил, покачиваясь на ветерке, контейнер с завтраком. Подойдя ближе к Тэлли, Зейн разглядел ее ссадину и потрясенно вытаращил глаза, даже руку машинально протянул, чтобы потрогать, но вовремя спохватился.
— Кошмар, правда? — вздохнула Тэлли.
— Ты чего! Да у тебя с ней вид, как у завзятой преступницы!
— Но на кучу милли-елен не тянет, верно?
— Я бы не стал оценивать это в еленах, — ответил Зейн, подумав. — Тут нужна какая-то другая единица, только пока не знаю, какая. Покруче елены.
Тэлли улыбнулась: Перис оказался прав, посоветовав ей не спешить возвращать
Временная пластика лица, которую Зейн сделал себе под вчерашний костюм, уже выдохлась, его губы снова стали нормальными, чуть припухлыми, как полагается. И все-таки при свете дня особенно бросалась в глаза резкость черт его лица, состоявшего из сплошных контрастов: подбородок и скулы острые, лоб высокий. Кожа Зейна имела, как у всех, оливковый оттенок, но на солнце в сочетании с черными волосами выглядела бледной. В инструкциях по операциям черные как смоль волосы запрещались — они считались крайностью, но Зейн красил волосы чернилами для каллиграфии. Кроме того, он мало ел, чтобы щеки у него были впалыми, а взгляд — пронзительным. Из всех красавцев, с которыми Тэлли познакомилась после операции, только Зейн выглядел ничуть не похожим на остальных.
Может быть, именно поэтому он был главным «кримом». Ведь тот, кто ничем не выделяется, не может выглядеть по-настоящему преступным типом.
Сверкая золотыми глазами, Зейн огляделся по сторонам, ища, где бы присесть, и выбрал место в тени у корней старого развесистого дуба. Они уселись на усыпанную листьями траву. Воздух был наполнен ароматами росы и влажной почвы. Контейнер с завтраком опустился на траву между Тэлли и Зейном. Девушка почувствовала тепло, исходящее от секций с яичницей и булочками.
Тэлли положила себе на подогретую тарелку яичницу, сыр и несколько кусочков авокадо и откусила половинку маленькой булочки. Посмотрела на Зейна — тот взял себе только чашку кофе. «Наверное, не стоит накидываться на еду, словно оголодавшая свинья, — смущенно подумала Тэлли. — Вдруг он сочтет это дурным тоном?»
Но с другой стороны — какая разница? «Я теперь „крим“, — напомнила она себе. — За меня все проголосовали, я полноправный участник группировки. И Зейн сам позвал меня сюда, захотел со мной поболтать. Пора перестать психовать и начать радоваться жизни. Есть вещи похуже того, чтобы сидеть в чудесном парке рядом с красивым парнем, который с тебя глаз не сводит».
Тэлли доела булочку, внутри которой оказалась горячая шоколадная начинка, и принялась за яичницу, надеясь, что в контейнере с завтраком найдутся пакетики со сжигателем калорий. Эти средства действуют лучше, если принимать их сразу после еды, а она собиралась поесть плотно. Может быть, это из-за вчерашней потери крови у нее теперь аппетит разыгрался.
— А что это был за парень на вечеринке? — спросил Зейн.
Тэлли жевала яичницу и только пожала плечами, но Зейн смотрел на нее, ожидая ответа до тех пор, пока она не смогла говорить.
— Уродец-хулиган, только и всего, — ответила она.
— Я так и понял. За кем бы еще гонялись чрезвычайники? Мне интересно, откуда ты его знаешь? Ведь знаешь же, правда?
Тэлли отвела взгляд. Ей так хотелось забыть о своей уродской жизни, а эта жизнь не желала ее отпускать. Уродство упорно тянулось к ней через разделявшую их реку, засылая в Нью-Красотаун своих лазутчиков. Но Перис слышал, как Тэлли говорила с надзирателями вчера ночью, поэтому лгать Зейну не имело смысла.
— Ну да, вроде как знакомый был тип. Он из Дыма. Парень по имени Крой.