Красавица

Вестерфельд Скотт

— Какие же вы были глупые, — пробормотала Тэлли, поглядывая на окна автомобилей.

Но их скелеты, как их ни обзывай, не становились менее зловещими. Порой Тэлли на глаза попадались уцелевшие черепа, таращившие на нее пустые глазницы.

Чем ближе к центру мертвого города, тем выше становились дома. Их стальные остовы были похожи на скелеты гигантских вымерших зверей. Тэлли петляла по узким улицам, разыскивая взглядом самый высокий дом. Паря над городом на скайборде, заметить эту высотку было легко, а снизу город представлял собой настоящий лабиринт.

Но вот Тэлли повернула за угол

и увидела этот дом. На грандиозной основе из стальных перекладин кое-где еще держались старые бетонные плиты. Пустые окна смотрели на нее, наполненные ярким солнечным светом. Ошибки быть не могло — Тэлли помнила это место с той самой ночи, когда Шэй в первый раз привела ее на Ржавые руины. Была только одна проблема.

Как подняться наверх?

Изнутри здание давным-давно проржавело, истлело, сгнило. Ни лестниц, ни перекрытий между этажами. Стальной остов идеально подходил для скайборда, но человек смог бы взобраться на это здание только с помощью специального альпинистского снаряжения. Если Зейн или новодымники оставили Тэлли послание, оно должно ждать ее наверху, а она не могла туда подняться.

Тэлли вдруг почувствовала жуткую усталость и села на тротуар. Совсем как в том сне: башня, где нет ни лестницы, ни лифта, а ключик потерялся. Ключом в данном случае был скайборд. В голову приходило только одно: вернуться к украденному аэромобилю и прилететь на нем сюда. Может быть, удастся подвести машину достаточно близко к крыше здания… Но кто будет управлять аэромобилем, чтобы он висел неподвижно, пока Тэлли будет перелезать на ржавый стальной каркас?

В тысячный раз она пожалела о том, что лишилась скайборда.

Тэлли подняла голову и посмотрела на высотку. А вдруг там никого нет? И ничего? Неужели она проделала такой путь только для того, чтобы никого не встретить. Добро пожаловать, Тэлли Янгблад, ты снова одна во всем мире…

Она встала и прокричала так громко, как только могла:

— Э-э-эй!!! — Ее крик эхом разлетелся по развалинам. С крыши далекого дома слетела стая птиц. — Эй, это я!

Эхо стихло, но никто не ответил. У Тэлли от крика разболелось горло. Она опустилась на колени и достала из рюкзака фальшфейер. Здесь, на фоне тени, сгустившейся у подножий мертвых домов, легко будет разглядеть огонь.

Она запалила фальшфейер, отвела его подальше от лица и снова прокричала:

— Это я-а-а-а! Тэлли Янгблад!

Что-то мелькнуло в небе над ней.

Тэлли часто моргала, стараясь прогнать светящиеся круги перед глазами. Она протерла глаза и всмотрелась в чистое синее небо. От края крыши высотного дома отделился силуэт — маленький овал, который начал медленно увеличиваться в размерах…

Скайборд. Кто-то опускался вниз!

Тэлли бросила фальшфейер на кучу камней. Ее сердце часто забилось. Она вдруг поняла, что не знает, кто летит ей навстречу. Как она могла так сглупить? На этом скайборде может лететь кто угодно. Если чрезвычайники сцапали других «кримов» и заставили их во всем признаться, то они узнали, что этот дом — назначенное место встречи, и тогда можно попрощаться с мыслью о свободе…

Она уговаривала себя расслабиться. В конце концов, это был всего лишь скайборд, и к тому же — один. Если бы чрезвычайники устроили здесь засаду,

они бы наверняка сейчас вылетели со всех сторон на аэромобилях.

Как бы там ни было, не стоит дергаться понапрасну. Все равно пешком от скайборда не убежишь. Остается одно — ждать.

Фальшфейер чихнул и погас. Скайборд медленно снижался вдоль металлического остова высотки. Пару раз Тэлли показалось, что она заметила лицо летуна, но разглядеть, кто это, на фоне яркого неба было невозможно.

Когда от скайборда до земли осталось всего метров десять, Тэлли набралась смелости и крикнула:

— Эй!

Получилось так робко и испуганно, что ей стало еще страшнее.

— Тэлли… — раздалось в ответ.

Голос показался ей знакомым.

Скайборд опустился рядом, и Тэлли увидела перед собой по-настоящему уродливое лицо: слишком высокий лоб, кривая улыбка, небольшой шрам, белой черточкой пересекающий бровь. Тэлли стояла, окутанная сумраком мертвого города, и, оторопело моргая, смотрела на это лицо.

— Дэвид? — тихо проговорила она.

ЛИЦА

А он, конечно, неотрывно смотрел на нее.

Даже если бы она не выкрикнула свое имя, Дэвид узнал бы ее по голосу. Он ждал Тэлли, поэтому должен был сразу понять, кто стоит внизу. Но смотрел он на нее так, будто видел перед собой кого-то другого.

— Дэвид, — повторила она. — Это я.

Он кивнул, однако так ничего и не сказал. Но Тэлли понимала, что он вовсе не лишился дара речи, ослепленный ее красотой. Он искал то, что после операции осталось от ее прежнего лица, и чем дольше он разглядывал ее, тем больше на его лице отражались сомнения и легкая грусть.

Самой Тэлли Дэвид показался более некрасивым, чем она его запомнила. В снах о принце-уродце его непропорциональные черты никогда не были настолько неправильными, никогда она не представляла его с неровными желтоватыми зубами. Разумеется, недостатки его внешности не так бросались в глаза, как у Эндрю. Он выглядел не хуже Сасси или Декса — городских ребят, выросших с таблетками-зубочистками и кремами от солнца.

Но в конце концов, это был не кто-нибудь, а Дэвид.

Даже после того, как Тэлли побывала в лесной деревне, где у многих недоставало зубов, а лица были исполосованы шрамами, вид Дэвида потряс Тэлли до глубины души. Нет, он вовсе не был страшным. Просто он оказался… совсем непривлекательным.

Не принц-уродец. Просто уродец.

Но самое удивительное было то, что, несмотря на это разочарование, на нее вдруг нахлынули так долго не возвращавшиеся воспоминания. Это был Дэвид, который научил ее разводить костер, чистить и готовить рыбу, находить дорогу по звездам. Они трудились бок о бок, несколько недель путешествовали вместе. Тэлли отказалась от городской жизни ради того, чтобы остаться с ним в Дыме… Она была готова прожить рядом с ним всю жизнь.

Все эти воспоминания уцелели после операции, просто хранились где-то в глубинах памяти. Но жизнь среди красавцев и красоток, видимо, изменила что-то очень важное в ней, и теперь она видела Дэвида другим. Ей казалось, что перед ней не тот Дэвид, которого она знала.