Красавицы и чудовища

Раннее утро.

Замок графа Яновского.

20е. Четвертый зимний месяц. 696 год от основания Вандершира.

Кристиан открыл глаза. Он находился в своей спальной, окно было плотно закрыто, но холодный зимний воздух проникал внутрь сквозь невидимые щели, слегка колыхая легкую занавесь. Угли в камине едва тлели, в комнате царил полумрак. Кристиан решил, что время, должно быть, предрассветное и откинул одеяло. Находиться под ним не было уже сил. Теперь разгоряченное во время сна тело приятно овевал прохладный воздух. Одно удивляло, рядом никого не было, ни матери, ни Николь. Граф сел на кровати, опустив ноги на пол, а потом встал. Вопреки

ожиданиям голова не кружилась, и тело не болело. Он так привык к разной боли от ран физических и душевных, что теперь стоял около постели, наслаждаясь этим редким ощущением, когда ничего не болит. Плечо и рука свободно двигались, только свежая рана на груди была аккуратно перевязана. Сколько же времени он пролежал в беспамятстве, если раны так затянулись? Кристиан прошелся по комнате и расправил плечи, вдохнув полной грудью. Но где же все? Хотя в такой час, должно быть, спят. Вот и прекрасно, он наконец-то мог обходиться без нянек и сиделок.

При воспоминании о недавних событиях, в голову пришла еще одна мысль, вовсе безрадостная. Джонатан погиб, его младший братишка Джонни был мертв. Но больше графа опечалил его бесславный поступок и, в конечном счете, боль, заставившая пойти на подобное. Джон завидовал, ненавидел, строил козни, а Кристиан даже не заметил, увлеченный своей личной жизнью и гулянками. Только теперь он осознал, что окончательно осиротел. После смерти отца и мачехи у него был еще брат, а теперь он один. Конечно, Мадлена, его мать, была в его жизни, но она уедет, если еще не уехала, и неизвестно, увидит ли он ее еще когда-нибудь. Но эта женщина, скорее подруга, к такой ее роли он привык, и сложно было снова вывернуть все воспоминания и вставить в них мать. Он столько лет придумывал ей место в своей жизни, считал, что она уехала, потом, что умерла. Все лучше, чем думать, что твоя мать ведьма, а ты ошибка ее молодости. Кристиан твердо знал, что его семья это он и брат. Конечно, были еще десятки родственников Лилиан, но это совсем другое. Только в них с Джонатаном текла кровь отца, благородная кровь Яновских. И вот он один. Кристиан сел на край кровати, уткнувшись локтями в колени и закрыв лицо руками. Как мог он допустить, чтоб малыш Джонни вырос с такой ненавистью в душе, чтоб начал плести интриги?

Граф просидел так, в печальных раздумьях, до рассвета, пока лучи восходящего солнца не начали пробиваться сквозь щель в занавеске. Замок наполнялся шумом и обычными звуками, сопровождавшими приготовления к завтраку. Слуги открывали окна в соседних комнатах, приглушенно шепчась, проходили мимо двери хозяина. Садовник застучал лопатой, разгребая снег где-то недалеко под окном. Кухарка ругалась с поставщиком продуктов из деревни. Миссис Доу вышла в сад и осыпала садовника кучей упреков и угроз, из-за того, что тот нашел не самое подходящее место для ухода за садом. Шорох лопаты прекратился, и ругань постепенно улеглась. Все вокруг было как обычно, как в любое утро, задолго до страшных событий в его жизни. Кристиан с тоской вспомнил, как единственной его проблемой было, что надеть на следующий светский бал и какую из красоток-дочерей знатных господ соблазнить. Теперь ему предстояло жениться на принцессе, переехать туда, куда она пожелает, завести детей и растить их. Все эти планы хоть и не вгоняли его в тоску, но все же воспоминания о молодости и свободе сами собой всплывали в памяти. Что теперь предстоит? Какая жизнь?

Дверь тихо открылась и в комнату на цыпочках вошла экономка. Кристиан, погруженный в свои размышления, даже не заметил ее присутствия.

— Тобиас разбудил вас?
– встревоженно спросила она, приблизившись. Граф посмотрел на нее, недоумевая. Потом до него дошло, о чем она говорит, и отрицательно мотнул головой.

— Все в порядке, я сам проснулся, не беспокойся, - он натянул

на колени одеяло.

— А я уж испугалась. Он затеял тут под окном снег чистить, - продолжала миссис Доу.

— Где Николь? Она еще спит?
– граф огляделся в поисках халата.

Экономка не торопилась с ответом.

— Что? Где она?
– Кристиан подумал, что рано порадовался спокойной жизни.
– Только не говори, что ее нет в замке.

— Что?!
– почти крикнул он, когда женщина неохотно кивнула.
– Где же Ее Высочество?! Я не так долго был слаб, чтоб ее снова кто-то украл из-под моего носа!

Он поспешно откинул одеяло и надел халат, лежавший на стуле. Экономка открыла шторы, впустив в комнату солнечный свет.

— С ней все в порядке, просто король захотел, чтоб она была с ним и королевой, а о вас мы и так бы позаботились, - рассказывала она быстро, чтоб еще больше не разозлить графа.

— Ну конечно, король, - ответил он иронично, - как я не догадался. Что же она уехала и оставила меня вот так без объяснений?
– он вопросительно посмотрел на миссис Доу.

— Мисс Роутмонд дала вам лекарство, чтоб вы спали и не мешали ранам затягиваться.

— А где она?
– перебил ее Кристиан, заинтересовавшись, все ли его бросили или только невеста.

— Тоже уехала, но обещала вернуться к свадьбе, когда услышит о ней, - экономка посмотрела на хозяина, опасаясь очередной вспышки гнева. Ее не последовало. Граф кивнул понимающе.

— Спасибо, можешь идти, - ответил он упавшим голосом. Доу стало жаль хозяина, которого она знала с пеленок.

— Принести вам завтрак?
– спросила она как можно мягче.

— Нет, я буду завтракать в столовой, - ответил он, открыв дверь в гардероб.
– Я хочу, чтоб жизнь в этом доме вернулась в прежнее русло. Завтрак, обед, ужин - все как положено.

— Хорошо, хозяин. Рада, что вам лучше, - экономка подошла ближе.

— Долго я пролежал?
– он снял с вешалки одежду и бросил на постель.

— Нет, чуть более недели, - ответила она и вышла.

— Мадлена точно колдунья, - произнес он, осматривая перед зеркалом свое тело. На плече темнел свежий, но вполне затянувшийся шрам. Длинный шрам от сабли совсем уже зажил. Множество мелких ссадин оставили рубцы на животе и ногах, руки кое-где были в длинных аккуратно зашитых шрамах. Следы от славного прошлого остались по всему телу графа. Даже на лице был небольшой рубец от падения с лошади еще в молодости. Кристиан отметил, что очень изменился с тех пор, как в его жизни появилась Николь и связанные с ней приключения. Светлая кожа на лице и шее загорела, обветрилась, стала грубее и темнее. В волосах появилось полно седины, а в глазах грусть и мудрость, какой раньше он не наблюдал. Вокруг них тянулась паутинка мелких морщинок, а еще на лбу и возле губ. Теперь он более походил на отца, каким его помнил.

Одевшись и сбрив отросшую бороду, Кристиан спустился к столу. В замке было тихо и чисто, словно и не было вовсе королевского бала, нападения разбойников, свадьбы и оборотней. Время повернуло вспять, и только память говорила, что тут отдыхал сам король Теодор, располагались десятки крестьян, дома которых были сожжены. Что в спальной, где он только что спокойно спал, произошла невероятная схватка с оборотнем. Теперь все это было далеким и будто прочитано им в книге, а не пережито на самом деле.

В столовой уже накрывали на стол. Молоденькая служанка расставляла серебряную посуду и полотняные салфетки. Кристиан обошел ее, внимательно разглядывая, и сел во главе стола.

— Ты кто?
– спросил он, усевшись и положив руки на стол.

— Мелия, - ответила девушка, покраснев, и поспешила удалиться. Кристиан только недоумевал, новые слуги, словно он проспал год. Через несколько минут появилась миссис Доу, за ней кухарка с блюдом и Мелия с кувшином. Только теперь граф сообразил, что сидит за столом один.