Красив и очень опасен
Шрифт:
Кэссиди села и прихлебнула кофе. Старательно отводя глаза от преисполненного любопытства взгляда Мабри, она простодушно спросила:
— В каком смысле?
— Он ничего не жрет! — с присущей ей прямотой рубанула Бриджит.
— Это его дело, — пожала плечами Кэссиди. Бриджит повернулась к ней и подбоченилась.
— Нет уж, мисси, позволь тут мне судить, — веско сказала она. — Я его весьма неплохо изучила. Он, между прочим, хороший человек — так вот!
Кэссиди чуть не поперхнулась. Посмотрев на старую служанку округлившимися
— Может, мы с тобой о разных людях говорим? Я имела в виду Ричарда Тьернана, человека, осужденного и приговоренного к смерти за зверское убийство своей беременной жены. Человека, которого подозревают в убийстве собственных детей. Это его ты называешь хорошим?
— В газетах чего только не напишут! — презрительно фыркнула Бриджит. — Нечего читать всякую ерунду.
— Это «Нью-Йорк таймс» — ерунда? — вскипела Кэссиди.
— Да, ерунда на постном масле, — отрезала служанка.
Кэссиди, не находя слов, только помотала головой.
— Правда вовсе не обязательно должна лежать на поверхности, — промолвила Бриджит.
— Это он сам тебе сказал, да? — язвительно осведомилась Кэссиди.
— На тот случай, если ты этого не заметила, Бриджит, — вмешалась Мабри (говорила она, как всегда, спокойно и рассудительно), — Кэссиди не слишком симпатизирует Тьернану. Ни о какой любви с первого взгляда тут не может быть и речи. Вдобавок она невысокого мнения о том, что затеял Шон.
— Мое мнение в данном случае никого не интересует, — горько промолвила Кэссиди.
— Нет, — покачала головой Мабри. — Это вовсе не так.
— Кэсс! — послышался громовой рев Шона в коридоре.
— Ой, он уже встал? — Кэссиди попыталась не выдать охватившего ее волнения.
— В последнее время он спит совсем мало, — ответила Мабри, — Они тебя ждут.
«Они». Еще одно из этих слов, вроде «нам». Они ее ждали. Ее отец на пару с Ричардом Тьернаном. Отвертеться от встречи уже не удастся. Впрочем, делать этого не стоит — будет только хуже, и холодные пальцы страха, пока сжимавшие ей живот, стиснут ее горло. Вдобавок Бриджит с Мабри разглядывали ее в упор, и Кэссиди меньше всего на свете хотелось, чтобы они заметили, как она боится Ричарда Тьернана. При одной лишь мысли о нем по спине Кэссиди начинали бегать мурашки.
Она встала, заставив себя улыбнуться.
— Что ж, тогда я, пожалуй, допью кофе в кабинете.
— А как насчет завтрака? — осведомилась Бриджит, колдуя над сковородкой.
— Я не голодна, — ответила Кэссиди, нисколько не покривив душой. Долив себе еще кофе, она поспешно улизнула из кухни, прежде чем Бриджит успела выразить ей свое негодование.
Что называется, из огня да в полымя, подумала Кэссиди, направляясь в кабинет, где ее ждали Шон с Тьернаном. Дверь кабинета была распахнута, оттуда пахло кофе и сигаретами. Кэссиди старалась ступать бесшумно, чтобы ее появление застало мужчин врасплох.
Шон, похоже,
Когда она вошла, Тьернан не повернулся, но Кэссиди прекрасно понимала: он знает, что она здесь. Похоже, у этого мужчины имелось какое-то шестое чувство.
Кэссиди так и подмывало прогнать его со своего кресла. Она остановилась в дверях и кашлянула.
Шон круто развернулся и, едва увидев свою дочь, тут же напустился на нее.
— Сколько же можно спать, Кэсси? — нетерпеливо спросил он. — Ты ведь никогда не была такой соней. Время, между прочим, поджимает.
— Неужели? — Она старательно избегала взгляда Ричарда Тьернана. Несмотря на прохладное утро, он был в джинсах и легкой футболке. В руке держал кружку с черным кофе. Сама Кэссиди тоже предпочитала черный кофе.
— И чего тебя так тянет в этот дурацкий Балтимор, когда любому нормальному человеку ясно, что жить надо только в Нью-Йорке? — пожал плечами Шон. — Кстати, мы с Ричардом хотим заставить тебя изменить свои планы. Сделать так, чтобы ты даже не помышляла об отъезде. Верно, Ричард?
— Да, — кивнул Тьернан.
Подойдя к столу отца, заваленному бумагами, Кэссиди все-таки не выдержала и метнула на Тьернана быстрый взгляд. В ответ он тоже посмотрел на нее, и Кэссиди без труда прочла в его глазах вызов. Даже угрозу.
— Вообще-то в Балтиморе меня ждет работа, — напомнила она, глядя на кипу бумаг — стенограмму суда.
— Ты могла бы оформить отпуск.
— Могла бы, — согласилась Кэссиди. — Но не хочу. У меня ведь тоже есть свои планы на жизнь.
— А вот у Ричарда нет, — заметил Шон.
Кэссиди кинула взгляд на Тьернана. Тот расселся в кресле — в ее кресле! — и, как ей показалось, с нескрываемым удовольствием следил за тем, как препираются отец с дочерью.
— Но ведь не я, по-моему, тому виной, — напомнила она, прекрасно понимая, что ведет себя по-ребячески. — Возможно, виноваты в этом вы сами? — спросила она, с вызовом глядя на Тьернана.
Но Кэссиди напрасно рассчитывала, что ей удастся вызвать его на откровенность. Ричард Тьернан как никто умел скрывать свои чувства. Он внимательно посмотрел на нее своими удивительными и завораживающими глазами.
— А как вы считаете? — в свою очередь спросил он.
Установившееся молчание становилось тягостным. Как ни старалась Кэссиди, ей все никак не удавалось заставить себя отвернуться и перестать смотреть в бездонные глаза Тьернана. Тот ее словно гипнотизировал, а Шон, непривычно молчаливый, стоял у окна и следил за ними, не пытаясь вмешаться.