Красивая жизнь
Шрифт:
– Тогда, может быть, встретимся после уроков и что-нибудь придумаем, – сказал Макс, когда они приближались к школе.
– Ты Свете тоже скажи, ладно?
– Скажу, – ответила Ира и сразу погрустнела. «Он в нее влюбился. Это точно, – подумала она. И я его понимаю».
Во время школьных занятий Ира даже не заметила, какой идет урок. Ей было безразлично – химия, физика или биология, потому что на всех уроках она рисовала. Но теперь ей стало скучно рисовать одного Кахобера, и на белых листах появлялись реки, горы, озера, сливающиеся с небом, и юноша, черты которого смутно напоминали Макса.
«Просто у него лицо такое, – оправдывалась она перед собой, – запоминающееся. Так и просится на карандаш».
На перемене к ней подошла Аня и осуждающе покачала головой. Конечно же, Ира сразу поняла, в чем дело, но все равно спросила:
– Ты чего такая?
– Ира, – с упреком в голосе заговорила Аня, – мне вчера звонила твоя мама, тебя искала…
– Ну, а ты что?
– А что я могла сказать? Сказала: понятия не имею, где ты. Она мне в десять звонила, и в одиннадцать…
– Надо спрятать от нее телефонную книжку, недовольно сказала Ира. – Названивает всем подряд, только меня позорит.
– Ира! Я же – это не все подряд. И потом, она очень волновалась, а я ничем не могла ее утешить.
– Подумаешь, – сказала Ира и почувствовала, что быть жестокой очень легко, – раз в жизни пошла в гости, и сразу трагедия!
Аня печально посмотрела на нее и вздохнула.
– Где ты была? Неужели нельзя было позвонить? Ира раздраженно махнула рукой, как будто хотела отмахнуться от стаи назойливых мух.
– Ну вот, заладили одно и то же, позвони да позвони. Не до того мне было, понятно?
– Понятно, – ответила Аня и отошла в сторону. Сначала Ира хотела окликнуть ее или броситься следом, а потом подумала и осталась на месте.
«Ну и что, – сказала она сама себе, – пусть идет. Кто она такая, чтобы читать мне нотации? Сама-то все дни напролет про водит со своим драгоценным Волковым, ей до меня и дела нет…»
Ира была очень обижена на Аню за то, что та ее совсем забросила. Нет, конечно, они разговаривали по, телефону, иногда куда-нибудь ходили, но разве этого достаточно? Когда в жизни Ани появился Ваня Волков, от прежней дружбы не осталось и следа, это и понятно. В сердце у каждого есть место для многих людей, но только один из них может быть главным. Раньше подруги делились друг с другом мыслями, чувствами или впечатлениями от фильмов и книг, а теперь у Ани было с кем делиться – и это была не Ира. С ней она тоже секретничала, но больше по привычке. Ира чувствовала, что стала навсегда второй, и это было обидно.
К Ире подошел Егор и, улыбаясь как старой знакомой, сказал:
– У нас с Максом созрела идея: давай смоемся отсюда, а?
Егор впервые сам заговорил с Ирой, и она так смутилась, что не знала, куда деть руки. К тому же она заметила, что Аня издалека с тревогой наблюдает за ней.
– А уроки? – спросила Ира, с ужасом ожидая, что Егор поднимет ее на смех. Но он серьезно спросил:
– А что, у вас сейчас что-то важное?
Ира вспомнила, что впереди – два урока истории и она сможет увидеть Кахобера, который будет смотреть на нее своими темными, ласковыми глазами и, может быть, скажет: «Правильно, Дмитриева!» Но сейчас ей не хотелось думать об этом.
– Да нет, ерунда, – сказала она. – Ничего важного. Пойдем.
6
Внизу они встретились со Светой и Максом, и вчетвером, стараясь не привлекать к себе внимание вышли из школы.
– У нас гараж совсем рядом, – сказал Макс на ходу. – На колесах веселее.
За ночь железную дверь гаража занесло снегом, поэтому Макс попросил у сторожа лопату и принялся кидать снег в сторону. Он был без перчаток, и Ире нравилось смотреть на его белые руки с длинными пальцами, на его плавные движения.
Когда они сели в нагревающийся салон, она рядом с Максом, а Егор со Светой – сзади, Ире вдруг стало и весело, и жутко одновременно.
Жутко оттого, что она прогуливает школу, родители ею недовольны и с Аней она, кажется, поссорилась всерьез. А весело потому, что все это было ей в новинку, и она чувствовала себя взрослой и сильной!
Они ехали с большой скоростью, но Макс вел машину уверенно и лихо – отвлекался от дороги, шутил и оглядывался на Свету и Егора. Мелькали знакомые с детства улицы, прохожие, мерзнущие на остановках; светофоры и рекламные щиты.
– Куда мы едем? – спросила Ира, обращаясь к Максу. – Далеко?
– Нет, тут совсем рядом, – ответил он, и включил радио. Голос диктора предупреждал, что на дорогах скользко, и просил соблюдать осторожность.
Время шло, а они все ехали и ехал и. Егор открыл свой оранжевый рюкзак и достал банку кока-колы.
Она представила себе Макса: его зеленые глаза, его нежные руки…
– Кто-нибудь хочет? – спросил он, открыл шипящую банку и, не дожидаясь ответа, стал пить, запрокинув голову.
– Куда мы все-таки едем? – начала беспокоиться Ира. Москва осталась позади, и со всех сторон их обступили косматые от снега деревья. Ира оглядывалась назад, туда, где остался ее дом, и от страха чувствовала слабость в ногах. – Куда?
– Это сюрприз, – ответил Макс и широко улыбнулся – так могут улыбаться только очень уверенные в себе люди с хорошими зубами. – А чего ты боишься? Дома заругают?
Ей не хотелось прослыть домашней девочкой трусливой и несамостоятельной, поэтому она только помотала головой и откинулась на спинку сиденья.
«Будь что будет, – подумала она. – Все равно сама я отсюда не выберусь».
Наконец они подъехали к каменному двухэтажному дому. Среди белизны снегов этот дом выделялся своей красотой и ухоженностью. «Как игрушечный», – подумала Ира. Каждый кирпичик этого дома был покрыт лаком, поэтому дом сверкал под зимним, заходящим солнцем.
– Прошу, – сказал Макс, открывая дверцу машины. – Это наш загородный домик.
– Ничего себе домик, – сказала Света и присвистнула. – Да это же целый домина!