Красивый. Богатый. Женатый
Шрифт:
— Хорошо, что ты с ним подружилась, свой человек под боком у красавчика, — задумчиво бормочет под нос Швецова, а сама в телефоне копается. — Хм…
— Что там? — Сердцем чую, не зря Наташка мобилку свою поспешно выключила, а теперь и вовсе от меня прячет. — Выкладывай!
— Да ничего. — Пытается улизнуть из кухни, но я успею схватить ее за шорты. — Отстань!
— Швецова! — Разворачиваю к себе подругу и вижу, как она виновато отводит взгляд. — Отдай мобилу!
— Да ты там сама не найдешь, да и я зря…
—
— Короче, я залезла в «Инсту» козы Ирины, — выдыхает Наташка. — Но лучше бы я туда не лезла.
— У нее есть «Инста»? Ты никогда не говорила…
— Врага надо изучать со всех сторон, — шипит подруга. — Я иногда поглядываю, что она пишет, и Агния твоя.
Зашибись! У меня в доме завелась собственная Мата Хари!
— И что там у нее в «Инсте»? Наташ! Не молчи.
— Она в Москве, в Шереметьево. — По загробному голосу Швецовой можно предположить, что в аэропортах теперь хоронят. — Летит отдыхать на Мальдивы.
— С ним? — Голос, как я ни старалась, чуть дрогнул. — Ну это логично, они же вместе.
Отворачиваюсь от подруги, чтобы собрать грязные тарелки со стола, но на самом деле просто не хочу, чтобы она лицо мое видела.
— Она его не отметила, но, наверное, так. — Наташка, похоже, расстроена не меньше моего.
Как же непросто держать данное себе слово и не лезть туда, где есть место только для двоих! Неторопливо мою посуду в надежде переключиться, ну и спрашиваю, как дела в спортивной школе у Швецовой. У нее не так увлекательно, как у меня, зато сердце бьется спокойно.
— Петрик, мобильный! — доносится из комнаты. — Звонит «шкаф Юра». Телефон дать?
— Давай! — И через полминуты уже спрашиваю у водителя Дымова: — Привет, что-то случилось?
В трубку врывается густой бас «шкафа»:
— Да просто проверить, нормально из сервиса доехала? А то мало ли…
Не сдерживаю улыбку — приятно, когда о тебе заботятся.
— Все хорошо, Юра, спасибо. Слушай… — Замираю на секунду, а потом все-таки спрашиваю: — А Дымов случайно не на Мальдивы махнул?
— Мальдивы? — озадаченно переспрашивает «шкаф». — С чего это ты взяла?
Хитрить сейчас совершенно не к месту, поэтому честно рассказываю про «Инсту» Ирины.
— Эта дрянь улетела на Мальдивы? — В голосе Юры я с удивлением слышу радость. — Атас!
— Почему это? — осторожно спрашиваю, а сама уже подвоха жду.
— Это означает только одно, рыжик. Они расстались. Дымов ее бросил.
— Что?! Объясни!
— Да он всех своих баб после отставки отправляет то на Мальдивы, то на Сейшелы, то на Гавайи, — охотно рассказывает «шкаф». — Типа отдохнуть, расслабиться на месяцок-другой. Ну а кто из его кошелок поумнее, то вместо островов выпрашивают квартиру, или машину, или еще чего. У Ирки и так все есть, она ж с ним года два, не меньше, была, подзадержалась, коза!
Юра совсем слова не фильтрует, но его понять можно, наверное.
«Они расстались. Дымов ее бросил». Перед глазами снова наше прощание вчера вечером. Сейчас слова Дымова своей подруге звучат уже не так однозначно. Может, и правда решил с ней расстаться? Так быстро?
— Стоп, стоп, Юр, погоди, — обрываю словесный поток «шкафа». — А он точно не мог с ней полететь? Ну, там, романтичный уик-энд…
— Рыжая! Ты на карту посмотри! Где мы, а где Мальдивы, дотуда еще добраться нужно — не накатаешься на выходных. Дымов — бизнесмен и крутой финансист, какая романтика? Он вообще в отпусках почти не бывает, только зимой на пару недель летает в Австрию на лыжах кататься. Босс ненавидит пляжи, чтоб ты знала. И со своими бабами никогда никуда не летает, да и нафига свой самовар в Тулу тащить? На месте найдет, если приспичит.
Мне захотелось заткнуть уши — к таким подробностям личной жизни мужчины, с которым провела вчерашний вечер, я не готова. Или готова?
Ладно. Палиться так палиться.
— Так Дымов бабник? У него помимо Иры еще вагон и маленькая тележка?
— Не-е, — задумчиво выдыхает «шкаф», — ему некогда. Бизнес, миллионные сделки, своя корпорация… Бабы для него как аксессуар: когда надо — всегда при нем, но так, чтобы место свое знала. Ирка потому так долго и продержалась, что много не требовала от него.
— Не требовала? Мне казалось…
— Внимания не требовала, в загс не гнала, не лезла шибко в его жизнь, не предлагала съехаться, удобная, мозг не парила, терпеливая, но, видать, спалилась на чем-то. Или на ком-то.
В трубке возникла многозначительная тишина. Да ладно, Юр, воображение у тебя… как у Швецовой, ей-богу!
Потихоньку сворачиваю разговор, обещая завтра пообедать со «шкафом», но точно без бутыли. А когда, наконец, нажимаю на отбой, перед глазами появляется насупленная Наташка со скрещенными на груди руками.
— Ну! Я вся внимание. Рассказывай!
Разговоров на полночи! Как утром на работу не проспали, непонятно!
Сначала, как обычно, завожу Швецову в ее спортшколу, но сегодня останавливаюсь не около входа, а чуть дальше, на парковке, потому что проезд заслонил тонированный джип.
— Начальство приехало? — Киваю на лобовое стекло.
— Давай-ка быстрее, Петрик. — Наташка в лице меняется и быстро подхватывает свою сумку. — Езжай, это тачка Золотова. И чего в такую рань приперся?! Не хочу, чтобы он тебя видел.
— Поздно уже, Натусь. — Смотрю на знакомую спортивную фигуру, неторопливо приближающуюся к моей «микре». — Леха уже здесь, и бежать я от него не буду. Хочет вспомнить былое — да пожалуйста!
— Ничем хорошим ваша встреча не закончится. Ну и кому это нужно? — Швецова делает огромные глаза.